Почему экономическая политика России возвращает нас в СССР

Валерий Зубов Профессор Высшей школы бизнеса МГУ, депутат Госдумы

Официальные обсуждения российской экономической политики – чему свидетельством и выступления чиновников на проходящем сейчас Гайдаровском форуме, – все больше напоминают партийные съезды 1970-х и 1980-х годов. И российская экономика все больше похожа на советскую: ее сутью стало перераспределение ресурсов от эффективных бизнесов к неэффективным

Действия российских экономических властей, хотя и несколько изменились в связи с ухудшением ситуации, пока во многом продолжают тот же тренд, что и два года назад: идет «игра в цифири». С 2013 года и почти до середины лета 2014-го чиновники конкурировали по части прогнозов прироста ВВП. Рекордом стало заявление председателя правительства Дмитрия Медведева, высказанное в Давосе, о том, что желательно достичь темпов роста на уровне 5% годовых. Многие профессиональные экономисты с трудом дотягивали до 3%. С приходом нового министра экономики Алексея Улюкаева был опубликован прогноз до 2030 года, в котором были предсказаны годовые приросты в диапазоне 2,5–4,4% (в консервативном и инновационном сценариях). 

Теперь все эти выкладки выглядят довольно наивными, и их уже сменила новая игра – прогнозы курса национальной валюты. Но пройдет немного времени, и станет ясно, что и эта игра столь же наивна. Курс национальной валюты и ее устойчивость зависит в гораздо меньшей степени от бухгалтерских манипуляций, чем от того, что происходит в цехах, где и формируется реальная экономическая траектория.   

Безусловно, во время пожара не до архитектурных проблем. Но, похоже, на нашем финансовом рынке что могло, то уже сгорело: двукратное снижение стоимости валюты (что по факту означает потерю национальных сбережений по типу обесценения вкладов населения в сберкассах советского периода), снижение международных инвестиционных рейтингов и стремительное повышение базовой ставки ЦБ (что повышает производственные издержки из-за роста стоимости привлекаемых финансовых ресурсов).

Чиновники могут рассуждать в успокаивающем духе, что экономический рост в России в 2,5–3% в год возможен и без либеральных реформ. Но как с такими показателями конкурировать со странами, которые имеют экономический прирост в 5% годовых на современной технологической базе (США), или с теми, которые имеют еще отстающую, но стремительно обновляющуюся технологическую базу при темпах роста в три раза выше предлагаемых для России (Китай)?

Ситуация до боли напоминает 1970-е и 1980-е годы. Посмотрите материалы партийных съездов тех лет: какая отчаянная борьба за каждую единичку после запятой в заданиях на пятилетки… И вспомните, каким обвалом на десятки процентов все закончилось. 

Стержнем советской экономической политики было перераспределение ресурсов не самими участниками производственных процессов, а клерками-политиками, стоящими над этими процессами. Этот механизм воспроизводился в последние годы в «рыночной» российской экономике: дотирование неэффективных бизнесов за счет изъятия доходов у более-менее состоявшихся производств стало основным инструментом «подтягивания» экономики под желаемые текущие показатели.

Меры ЦБ по поддержке рубля, «проектное финансирование», докапитализация госбанков, направление средств ФНБ на дотации РЖД и «Росатома», непрозрачное кредитование «Роснефти», не говоря уже о прямых бюджетных дотациях, а также завуалированных дотациях в виде вхождения в капитал банкротов – все это формы перекачки ресурсов из эффективных бизнесов в бизнесы неэффективные. Одной из основных причин развала советской экономики был именно этот процесс – попытка через государственные дотации удержать экономику в границах устаревших технологий (производственных, социальных, управленческих).   

Сегодня усилия ЦБ по стабилизации валюты путем резкого ограничения кредитных ресурсов в рамках поддерживаемой сложившейся экономической структуры выглядят нерациональными. Фактически фиксируется ситуация: либо деньги, которыми располагают банки, идут на валютный рынок, либо у них нет денег. Во внутреннее производство они не идут по простой причине – там почти исчезли прибыльные проекты. В рыночной конкурентной среде прибыль немонопольных видов производства стремится к нулю; действительно рентабельны только новые продукты (товары, технологии, бизнес-практики).   

Российская экономическая политика может быть адекватной только в том случае, если ее стержнем окажется ставка на создание новых производств, а не перегруппировка уже созданных активов. И следует уточнить вещи вроде бы очевидные, о которых, однако, мало кто задумывается при рассмотрении законодательства. Малый бизнес может играть две роли – социальную и технологическую. Социальный – это устойчиво малый бизнес местного значения, который решает проблему региональной занятости и в определенной мере снижающий иждивенческие настроения на данной территории. В данном случае о налогах можно было бы вообще забыть, кроме персональных. 

В случае с технологическим малым бизнесом (развивающим новые продукты) необходима установка на рост, стимулирование перерастания малого бизнеса в крупный. Вряд ли это возможно через льготное налогообложение. Здесь нужны меры другого порядка.

Во-первых, это ориентация правоприменения на защиту бизнеса, в первую очередь от произвола государственных структур. 

Во-вторых, не следует отвлекать национальные ресурсы от их конкурентного использования в пользу избранных компаний (как правило, с государственным участием и устаревшими технологиями). В сегодняшней (глобальной) экономике технологическим драйвером выступает частный бизнес. Не государство сегодня через космические программы и атомные проекты дает технологические импульсы экономике, а частные компании за счет более высокой эффективности замещают государство в той же космической отрасли (SpaceX, к примеру) или осваивают новые источники энергии при нулевой финансовой поддержке государства (сланцевые углеводороды).

В-третьих, не нужно тратить время чиновников на написание бессмысленных программ, под которыми нет ни ресурсного, ни управленческого фундамента. Какое значение теперь имеют, например, многочисленные программы развития Сибири и Дальнего Востока, если для них теперь совсем нет ресурсов? В конкурентной среде бизнес – лучший определитель приоритетов экономического развития. 

Кризис 2008–2009 годов дал все необходимые сигналы о том, в каком направлении необходимо корректировать экономическую политику. Производство в России упало сильнее, чем в других ведущих странах, при полном отсутствии финансовых предпосылок для этого. Однако корректировки не произошло. Под разговоры о социальной направленности и социальных обязательствах был усилен «производственный собес». Плохо повторять свои ошибки. Еще хуже делать это на столь коротком интервале.

Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.

http://daily.rbc.ru/opinions/economics/ … a#xtor=AL-[internal_traffic]--[rbc.ru]-[editors_choice]-[vertical]-[item_2]