Может ли «путинское большинство» изменить свои взгляды
Николай Дзись-Войнаровский
Теперь мы знаем, что администрация президента читает передовую научную литературу, а иногда порой даже опережает ученых. Кто и как придумал «путинское большинство»? Возможно, на основе строгих научных расчетов. Вот таких, например. Самые преданные сторонники политика – это те, кто мало знает и нигде не был. Об этом мы узнали из новой работы калтеховских исследователей Пьетро Ортолевы и Эрика Сноуберга «Самоуверенность в политическом поведении».
Ортолева и Сноуберг построили следующую модель. Некий усредненный избиратель узнает информацию о мире, сравнивая свой опыт с опытом ближайшего окружения. Однако зачастую недооценивает то, насколько сильно его собственный опыт коррелирует с опытом его окружения. Например, среди ваших знакомых может быть много безработных, и вам кажется, что эта проблема очень важна. Настолько важна, что вы даже готовы голосовать за политика, который обещает помочь в ее решении. И на митинг в защиту этого политика готовы сходить. Это порождает уверенность в своих убеждениях, то есть то, что в контексте данного исследования авторы называют самоуверенностью.
А теперь представьте, что вы много читаете об экономическом положении людей в стране и даже путешествуете. Тогда вы – возможно! – осознаете, что повышенное количество безработных в вашем окружении вызвано тем, что в вашем городе закрылась одна конкретная фабрика, а в других местах бизнес и работники продолжают процветать. Тогда вряд ли вы станете таким уж активным сторонником политика, который призывает бороться с безработицей, хотя теоретически сможете продолжать его поддерживать или в целом одобрять. Ну и вообще ваша уверенность в собственных взглядах после контакта с новой информацией пошатнется.
Из этой модели следует, что более самоуверенные люди:
являются приверженцами более крайних (возможно, экстремистских) взглядов в рамках той или иной идеологии;
придерживаются более консервативных политических взглядов;
с большей вероятностью пойдут голосовать;
с большей вероятностью назовут себя сторонником той или иной партии (поскольку исследование американское, то соответственно – республиканцем или демократом).
Предсказания подтвердились на данных американских социологических опросов, в которых приняли участие 3000 человек. Вы можете сказать, что понятно, как определить политические взгляды человека методом опроса, но как определить степень самоуверенности? Исследователи задавали вопросы вроде «Какова была инфляция год назад?» и «В каком году родился Шекспир?», а затем просили оценить по шестибалльной шкале уверенность в своем же ответе. Самоуверенность, упрощенно говоря, можно вычислить, помножив разницу между ответом гражданина и правильным ответом на уверенность в ответе (подробности методики – в оригинале доклада).
В заключении работы авторы прогнали свою модель через следующий математический эксперимент: а что, если люди разных идеологий начнут общаться друг с другом? Условно говоря, сумеют ли объяснить республиканцы демократам, что Обама не во всем прав? Убедят ли либералы коммунистов, что свободный рынок по крайней мере кое в чем лучше планирования? Или, наоборот, проникнутся ли рыночники мыслью, что определенные вещи надо планировать?
Парадоксально, но расчеты говорят: нет, будет только хуже! Механизм такой: при столкновении с приверженцем другой идеологии человек получает новую информацию и поэтому становится менее уверенным в своей точке зрения. Однако степень падения уверенности у разных людей разная. У более самоуверенных людей самоуверенность упадет от контакта с оппонентами лишь чуть-чуть, потому что они будут в основном объяснять различия в точках зрения не тем, что их собственная информация ограничена или неверна, а тем, что «неправильная» идеология мешает оппоненту воспринимать факты объективно. У менее самоуверенных людей все то же самое, но их самоуверенность падает сильнее от поступления новой информации. Суммарный же эффект, говорит исследование, таков, что две идеологически разные группы от контакта еще более поляризуются – хотя формально разница во взглядах в целом нивелируется, но достигается это тем, что образуются два еще более поляризированных лагеря и сомневающиеся между ними.
Ортолева и Сноуберг поясняют, что человек очень часто не способен понять, насколько его источники информации необъективны. Казалось бы, даже если ты не путешествуешь, то можешь воспользоваться поиском в интернете. Однако тот же Google способен выдавать разные результаты при поиске одного и того же слова в зависимости от географического положения пользователя, так что сам по себе интернет проблемы с объективной информацией не решает.
Поскольку психология людей в основе своей общая, а математические законы – тем более, то можно предположить, что найденные калтеховскими экономистами законы работают и в России. По крайней мере «красный пояс» и либеральные столицы у нас есть, а значит, группировка людей со сходной идеологией по регионам у нас тоже есть. Зато географическая мобильность, то есть интенсивность переезда людей из региона в регион, в нашей стране ниже, чем в США, в 2–2,5 раза. Можно предположить, что и сближение идеологических позиций между россиянами будет идти медленнее. И даже распространение интернета ненамного поможет преодолеть политическую зашоренность.
