Согласно преданию, монахи Киево-Печерской лавры Антоний и Феодосий, первоначинатели монашества на Руси, в старину занимались богоугодным делом – пчеловодством, но особым его видом. Они жили в земляных пещерах на берегу Днепра и в одной из них содержали пчёл. Каким-то удивительным образом они умели объединять до 150 пчелосемей в одно большое многосемейное сообщество, хотя для современных пчеловодов проблематично содержать вместе даже две такие семьи. При этом, между сильными и слабыми семьями не было драк или воровства, которые по обыкновению случаются на всех больших пасеках, когда кончается мёдосбор. Но что самое главное – пчёлы никогда не роились, они распределялись по свободным колодам, пополняя братскую общину, живя большой семьёй, как и сами монахи того времени.
Другое предание говорит, что таким же пчеловодством занимались монахи Савватий и Зосима в XV веке (ныне покровители пчеловодства) на крайнем севере, в районе Соловецких островов. Их пчёлы жили в таких же домах, как сами монахи. Эти дома отапливались, в них были отверстия-ледки, пчёлы могли свободно вылетать наружу. Уживалось до 75 пчелосемей, но как всё это было сделано внутри – неизвестно.
Благодаря объединению пчелосемей монахи получали сотни пудов мёда, его хватало не только для самой общины, но и для обитателей княжеского дома, и для угощения всех приходящих по праздникам паломников. Воска также было много – десятки пудов. Его хватало для обеспечения свечами всех храмов в округе, что несоизмеримо с получаемыми сейчас объёмами пчёлопродуктов. Если перевести на современные меры, то окажется примерно 120 кг мёда с пчелосемьи, хотя для современного пчеловодства среднее значение этого показателя – 18–20 кг.
Этими методами мирские люди не пользовались, и фактически существовало два пчеловодства: мирское и монашеское. Мирское – это содержание в дуплянках, колодах, потом ульях, которые были обособлены, разнесены на несколько метров по пасеке. Это то, что дошло до наших дней. Сведения же о монашеском пчеловодстве были уничтожены или спрятаны с упразднением монастырей во времена советской власти. По крайней мере, сейчас не удалось их найти ни в библиотеках, ни в устной традиции. Хотя предание об этом живо, особенно среди людей, живущих в районе Киево-Печёрской лавры.
…Мы сидели и беседовали с отцом Никодимом за чаем, когда за окном прогремел трансформатор. Дыра в крыше будки не была закрыта уже давно, все про неё знали, но вдруг, неожиданно, пошёл дождь со снегом, и теперь в нескольких домах придётся обходиться без горячей воды, еды и тепла. Это хорошая иллюстрация абхазского менталитета. И здесь нужно работать, начинать новое дело, развивать его и собирать сотрудников.
Отец Никодим является продолжателем дела старцев с Соловецких островов и Киево-Печёрской лавры, то есть занимается монашеским пчеловодством. Он с детства пчёл не любил, хотя его отец и был пчеловодом и содержал их в старых, дряхлых ульях со множеством щелей. При транспортировке пчёлы лезли в эти щели, постоянно жалили, и тогда молодой Никодим пообещал отцу, что никогда в жизни пчёлами заниматься не будет, мол, проще мёд купить.
Позже он работал в Новосибирском Академгородке, специализировался по вопросам биофизики. И пришёл к тупиковой ситуации – когда имеющиеся факты не получали должного объяснения. Тогда он обратился в христианскую веру. И встал вопрос – чем же заниматься теперь, уйдя из науки? Он получил ответ, живя в уединении, в тайге, со своим дядей. Рано утром, в 4 часа утра он услышал во сне женский голос, который говорил «и словами как-то входил внутрь»: «Займись пчёлами». Отец Никодим такого никогда не испытывал и подумал, что мало ли что может во сне прийти, и ничего дяде не сказал, хотя тот всю жизнь был пчеловодом, даже преподавал пчеловодство в техникуме.
– Через два дня этот же призыв повторяется, – рассказывает отец Никодим, – причём даже в какой-то просительной форме: «Займись пчёлами», – как бы упрашивает и так, что у меня всего какая-то внутренняя совесть заговорила – почему же я не слушаю то, что мне кто-то говорит? Я пришёл к дяде и сообщаю: так и так, вот уже второй раз слышу голос, который буквально упрашивает меня, чтобы я занялся пчёлами. Он мне объяснил: «Это Матерь Божия призывает тебя заняться пчёлами». Но самое интересное, что когда второй раз это было, я почувствовал, что откуда-то извне пришёл какой-то канал, такая невидимая струя, нашёл меня, возвестил и удалился. Я говорю дяде: «А вот это как объяснить?» Он отвечает: «Это передалось тебе Духом Святым. Значит, Матерью Божией и Духом Святым тебе возвещают о том, чтобы ты занялся пчёлами».
Несмотря на то, что отец Никодим раньше и слышать не хотел о пчёлах, было решено ехать в ближайший совхоз и узнать, есть ли там пасека. Если есть, тогда отец Никодим с дядей были готовы консультировать их. Причём дядя знал о пчёлах не только то, что пишут в книгах, а ещё то, что известно в тайных вопросах, знал предания. Это был 1970 год, так начался сбор и систематизация информации…
…С утра под косым мокрым снегом добираемся до дома отца Никодима (где?). Обычно снег тут выпадает только в феврале, но сейчас нас хлещет по щекам эта холодная мерзость, неустойчивый купол зонта не может спасти. Вынуждены стоять у трассы – ловим машину. Никто не останавливается, да и отец Никодим не разрешает мне, автостопщику, тормозить машины. Говорит: «Были бы духовные люди – сами бы остановились…»
Просторная комната, хотя в такую погоду это, скорее, минус – выключили электричество. Будем греться и готовить на керосиновой плитке. Запах наполняет комнату, через несколько дней он уже будет символом уюта. Вечером к этой романтике прибавляется керосиновая лампа.
Соседняя комната – мастерская, простые станки, но все расставлены с умом, никаких следов творческого или рабочего беспорядка – чувствуется отношение дисциплинированного человека, подходящего к делу с любовью. Отец Никодим мастерски работает с деревом. Второй этаж дома содержит библиотеку – полки и связки с книгами, комнату для проведения служений. Здесь беспорядок, как после переезда. Не хватает помощников. Хотя висит, сушится одежда – с основными заботами отец Никодим справляется сам. На улице рядами стоят ульи, в них теплится неторопливая пчелиная жизнь, зимой они совсем не активны.
Старый колодец сложен не из кирпичей, а из округлых булыжников, поросших мхом. Он был тут раньше дома, сада и всех, кто живёт в округе. Отец Никодим сам носит воду и вообще не даёт что-то делать по хозяйству. Но через несколько дней будем вместе собирать хурму, часто схожую формой со сдутым шариком. Если хурма выпадает из нехитрого приспособления для её сбора, то тут же непременно появляются голодные охотники – собака, куры и петух. Эта хурма везде, где не смогли её достать эти негодники, – на крыше сараев и гаража, никому не нужная, но отец Никодим будет делать из неё спирт для растворения прополиса и для нового станка, который ему обещали купить.
Каждое утро начинается с зарядки и, конечно же, молитвы. Потом отец Никодим садится за ноутбук и пишет книгу, точнее несколько книг. Но их выход связан с материальными проблемами, и вряд ли они скоро увидят свет. Хотя они были бы полезны пчеловодам от Бога, истинным христианам, людям, болеющим душой за Россию и просто ищущим людям.
Существует общеизвестное понятие – пчеловодство. Оно заключается в содержании каждой пчелосемьи в отдельном улье. Основное в этом деле, по мнению отца Никодима, – умение как можно больше взять от пчёл и как можно меньше на них затратить. Но если пчелосемьи объединить между собой, то необходимо знать методы управления этим многосемейным сообществом, и поэтому это пчелоуправление назвали пчеловедением. Понимая, что оно возвещено Матерью Божией и Духом Святым, отсюда и дали название – «Богородичное».
Вскоре начали открываться знания, как управлять этим сообществом.
– Ещё до того как встать на путь практического пчеловедения, – продолжает рассказ отец Никодим, – я почувствовал, что открылся какой-то канал, и начал мысленно внутренне-молитвенно обращаться к Матери Божией: «Матерь Божия, а как это можно начать практически?» И ответы уже приходили мне не в виде слов, а в виде мысли, но она приходила не в голову, а куда-то внутрь, какое-то сердечное восприятие. Я спросил: «Матерь Божия, а с чего оно должно начинаться?» И пришло, что это возможно осуществить, только встав на монашествующий путь. Но поскольку о монашестве мне тогда ничего не было известно, то я задал вопрос:«А почему именно монахи должны этим заниматься? Почему не мирские?» Снова приходит ответ: «Для того, чтобы войти в управление этим пчелиным сообществом, нужно, чтобы не сам человек в этом участвовал, а Дух Святой. А он может проходить только через того, кто полностью свою жизнь посвящает сосредоточенности на восприятии этого Духа Святого, и тогда уже приходит божественная помощь этим людям и осуществляется сам процесс управления многосемейным сообществом».
До этого отец Никодим к монашеству никакого отношения не имел и решил пойти в монастырь. В это время он жил на Украине и поехал в Почаевскую лавру. Нужно было договориться о прописке в монастыре. При встрече с настоятелем ему было предложено поговорить на улице – стенки слушают. Выйдя в сад, настоятель объяснил, что может попытаться это сделать, но вряд ли что получится, потому что пришёл человек не безродный, бездомный и калека, а с образованием и от науки. Будет плохо, если об этом узнают власти. Настоятель предложил через знакомых людей поговорить с начальником паспортного стола по поводу прописки. Но было отказано. Сказали, что если отец Никодим хочет уйти в монастырь, то ему надо стать священником.
– Потом я помолился Почаевской Божией Матери, – подытожил отец Никодим, – и почувствовал необычное такое восприятие, как бы улыбалась она и этим говорила, что мне нужно было самому убедиться в том, что через монастырь – это не тот путь. Я говорю: «Матерь Божия, ну как же тогда встать на монашеский путь?», – и получаю ответ, что это можно осуществить только через новый путь – путь монашествующих в миру, то есть нам предстоит и видеть, и слышать всё то, что происходить вокруг, но самим не участвовать в происходящем. С этого момента начался мой путь становления монашествующего в миру…
Отец Никодим перебрался в Абхазию по просьбе монахинь, которые специально приехали к нему в Сибирь просить стать настоятелем монастыря. После уговоров было решено, что если на железнодорожной станции смогут получить контейнеры для перевозки груза, то надо ехать, на то воля Божия. Контейнеры в это время уже не давали, но нашёлся хороший человек, который помог всё уладить. Это было перед самым началом грузино-абхазского конфликта. Последний из железнодорожных контейнеров, в которых перевозились вещи, уже был вскрыт и разворован.
После переезда возник вопрос – как официально зарегистрироваться, потому что власти требовали, чтобы община определилась с каким-нибудь статусом. Решено было называть общину не с позиций церковности, а как общественную организацию – Богородичный абхазский опытно-исследовательский институт пчеловедения. Ведь действительно проводились исследования в этой области. А «Богородичный» обозначает, что этот институт ещё и христианская община. То есть фактически это и были первые монашествующие в миру. И все, кто сейчас захотят заниматься Богородичным пчеловедением, по статусу будут членами института, а по сути – монашествующими в миру. До грузино-абхазского конфликта община насчитывала 25 человек. Но после войны, когда надо было переезжать в другое место, некоторые решили остаться, потому что тут уже был большой дом, храм, построенный своими руками. Эта община и сегодня существует. Примерно 10 человек пожелали заняться пчелами, но и они оказывали только пассивную помощь, а когда нужно было глубже вникать в дело, то и они рассеялись по местам кочёвки по Абхазии.
И вновь мой собеседник рассказывает:
– Когда постиг немножко основы монашествующего в миру, начал спрашивать Богоматерь: «А почему именно общемонашеский путь такой? В чём состоит его особенность?» Пришло такое вразумление, что монахи тех времён были людьми высокодуховными, одухотворенными, то есть их жизнь состояла не в том, чтобы уединиться, никого не видеть и не слышать, а в том, что они приобретали знания, были людьми очень грамотными. Знали литературу, были глубоко знакомы с основами христианства. Многие из них, те же Антоний и Феодосий, Савватий и Зосима, вошли как святые, и множество людей достигали святости, только находясь на монашествующем пути. А те, что пошли после них, и те, что находятся в современных монастырях, знают порой поверхностно само христианство. И это люди не духовные, а душевные. Они могут встретить, накормить, напоить, поместить в келью, и там сами находятся во взаимном душевном послушании друг у друга, а о духовности уже все меньше и меньше говорят. Те, прежние монастыри, были школами духовности. Например, Серафим Саровский поучал, рассказывал, вёл целую школу для всех тех людей, хотя они были неграмотными. Но они получали настолько глубокие ответы на свои вопросы, что выходили одухотворённые, то есть в них переходила частичка Духа Святого. Основа христианства как раз в стяжании Духа Святого, это выражение самого Серафима Саровского. Надо стяжать Духа Святого, то есть воспринять Его в себя. Это началось в 1970-м году, значит, 39 лет потребовалось на проникновение в духовные основы христианства. Вот поэтому сегодня уже могу наставлять других. Если кто-то желает получить духовные наставления и встать на путь монашествующих в миру, а потом и заняться Богородичным пчеловедением, пожалуйста, может в любое время приезжать к нам. Ну а ещё бы нам очень хотелось найти и меценатов, то есть людей, которые внесут свои посильные пожертвования на это дело для того, чтобы оно дальше развивалось.
Основой Богородичного пчеловедения служат естественные законы образования пчелиной семьи. Они были открыты Свыше и являются новым в пчеловодстве. Этих законов восемь. Каждый из них требует глубокого разъяснения и проникновения. Это целая школа. Проходить её будут, в первую очередь, именно монашествующие в миру.
Спрашиваю отца Никодима:
– Но как же будет проходить их жизнь? На каких принципах строиться?
– На этот вопрос не мы отвечаем, а Матерь Божия, и Дух Святой возвещают нам о том, что путь монашествующего в миру должен начинаться с совместного жительства. То есть с нахождения на какой-то одной территории. Каждый может быть в своей келье, но должны входить в братское взаимообщение, как будто родные между собой, причём независимо от нации, возраста, расы и т.д., то есть не от каких внешний различий между людьми. Основой для этого являются теоретические занятия духовными вопросами. Фактически открывается школа духовности. Как нам открылось, в основе её должно быть раскрытие духовных чувств самого человека. О них в Библии имеются очень обширные сведения. Все, кто станут этим заниматься, будут находить в ней эти места. Духовных чувств, согласно Библии, имеется семь: свобода, совесть, сила, воля, вера, надежда, любовь. Кроме того, имеется пять душевных чувств: зрение, слух, осязание, обоняние, вкус. И в зависимости от внутреннего настроя человека с открытием либо тех, либо других чувств, определяется вся его жизнь. Получается, что человек обладает 12-ю чувствами общения с окружающим миром. Душевными чувствами человек воспринимает материальность и телесность его. А духовными – духовную реальность. Но если душевные чувства всегда открыты, то духовные могут быть и закрыты. У большинства людей сегодня они открываются только частично, у тех людей, которые становятся на путь веры. Эти чувства ещё называются сердечно-духовными, то есть воспринимаются в области сердца, и тогда у человека начинается новое духовное мышление. То есть фактически начинается работа его внутренней духовной сущности. А когда у человека открыты только душевные чувства, тогда у него проявляется только душевность, но не духовность. И вполне понятно, что ни зрением, ни слухом, ни осязанием, ни обонянием, ни вкусом мы божественную духовность воспринять никак не можем. Люди, у которых закрыты духовные чувства, мыслят информативно-логически. Человек, у которого открылись духовные чувства, начинает видеть и понимать окружающий нас мир не случайно возникшим в результате какого-то взрыва, а целенаправленно созданного Великой Премудростью, Высшим Разумом и Высшей Силой и Волей. Он начинает человека понимать носителем в себе образа и подобия Божиего, а если у него эти чувства закрыты, то он не уйдет дальше понимания человека как потомка животного. И он будет вести себя так, как ведут себя животные. Они воюют между собой, и люди также воюют, грабят. У таких людей закрыты духовное мышление и духовные чувства, то есть дух их спит, словно закрытый в ларце. А вот как раз те люди, кто желают встать на путь монашествующих в миру, должны заниматься вопросами познания этих духовных чувств, а потом их раскрытием, практическим их применением в своей жизни. Взаимные отношения должны быть в духе любви, жертвенности, взаимопомощи и сострадания. И если они станут работать с пчёлами, то им будет приходить духовная божественная помощь, они смогут также чувствовать внутренние процессы в этом многосемейном сообществе. Вот как раз первым занятием для таких людей будет занятие пчёлами, которые их и прокормят. А для занятия пчеловодством в России возможности неограниченные. Даже тут, в Абхазии, до абхазо-грузинского конфликта, было до 60 000 пчелосемей, и имелась программа, как довести их до 100 000. Вот какие потенциальные возможности даже в этой маленькой республике! А сколько в России? Сколько в Сибири? Вот это будет основное занятие и основной путь монашествующих в миру…
– Что же достигнуто Богородичным пчеловедением для объединения пчелосемей? – задаю последний вопрос.
– Колоды и дуплянки уже не используются, надо было применить эти методы к современному – рамочному пчеловодству. Но когда попытались осуществить эти идеи на существующих рамках и ульях, то ничего не получилось. Тогда снова призвали помощь Свыше, и опять пришло откровение, что нужно принципиально менять рамку, которая будет определять всю конструкцию. Обратившись к Матери Божией с вопросом, через какое-то время вижу сон, в котором мне показали такую рамку. Поворочал её в руках, понял, как она устроена. Проснулся и на простейших станках, которые тогда уже были, решил воспроизвести. Осталось только пустить эти рамки в производство. Но когда попробовали их в деле, то ничего не вышло. Позже, после молитв, пришло вразумление: «Ты слишком быстро хотел всё это осуществить, по-мирскому». Оказывается, прежде надо было узнать размеры, да и проверить на одной пчелосемье. Тогда пришлось из этих рамок воск вырезать, перетапливать. Когда же новая рамка была готова, то оказалось, что её эффективность зависела от поворота. Если рамка стояла вертикально, что было подходяще для пчеловода, но оказалось это неудобным пчёлам. Пришлось покаяться, что опять так поторопился, аннулировать сделанные 200–300 рамок. Когда начали применять эту рамку на малом количестве пчелосемей, тогда стали открываться её особенности. Когда её расположили горизонтально, да ещё сделали определённого размера, всё начало становиться на свои места.
Когда рамка была полностью готова, тогда решили её как-то утвердить. Был получен патент на «Богородичную соторамку». Позже начали думать, в какую конструкцию располагать эти рамки. Главной особенностью её является то, что она стоячая, а не висячая, как её современные аналоги. Это позволяет её располагать в любой конструкции, не требуется специальный улей (можно в любой коробке или ящике содержать пчёл). Их можно класть друг на друга, составлять рядом. То есть современный типовой улей потерял своё значение.
В конструкции отца Никодима вместо улья стали делать секции, объединять в блоки, располагать их в помещении. Но тут уже нужны затраты на постройку целого дома. Этот пчелиный дом отец Никодим называет «Богородичный пчелокомплекс». Планируется, что к нему будет примыкать и жилище самого человека, то есть в конечном варианте это станет Богородичным жилищно-пчеловодным комплексом. И тогда уже в этом пчелокомплексе можно будет содержать 50 и даже 150 пчелосемей. А количество получаемого меда зависит от того, как и где содержать пчёл. Если будет транспорт, то, по словам отца Никодима, можно будет получать не меньше 50 кг с пчелосемьи, а может быть и больше. Потому что в Абхазии кочевое пчеловодство – цветы цветут ярусами от моря в горы.
Все эти новшества не могли не привлечь внимание пчеловодов. Отец Никодим давал желающим даже готовые конструкции рамок. Но объяснял, что только с объединением пчелосемей начинаются преимущества Богородичного пчеловедения. Разница такая же, как между разрозненными семьями и сплочённой общиной, объединённой общей целью. Каждый трудолюбиво выполняет свою задачу, направленную на общее благо, что не может не привести к положительным результатам. Пчеловоды знают, что количество приносимых пчелопродуктов прямопропорционально количеству вылетающих пчёл на семью. Когда же пчелосемьи объединены, то это количество возрастает в разы. Потому что для поддержания необходимых условий в улье (таких как температура) и для других хозяйских забот теперь требуется намного меньше пчёл, чем сумма этих работников по отдельным пчелосемьям. Экспериментально было доказано, что эффективность приноса мёда можно увеличить в три раза (от 20 до 60 кг с пчелосемьи). Но пчеловоды, не умея объединять семьи, не получили такой эффективности, возросло только удобство, потому что теперь можно было содержать пчёл в любом ящике. А для объединения пчелосемей нужен духовный подход, который не совместим с обычной мирской жизнью.
Абхазия, январь 2009 года
http://photosha.livejournal.com/51136.html
