Разговор с бунтарем
Давайте научимся бросать наших детей в воду
В семье моих друзей почти трагедия: ребенок не хочет учиться в институте. Три года назад он выбрал факультет логистики в Высшей школе экономики. Свой выбор сегодня он считает ошибкой. Родители требуют: «Учись, Вадька, только учись!»
Говорю с парнишкой: «Что будешь делать?» – «Работать!» Родители близки к обмороку: «Кем? Разнорабочим? Кому ты нужен без образования?» – «Себе нужен!» Вот и весь диалог. Конфликт отцов и детей, что называется, налицо.
Говорю с противоборствующими группами отдельно. «Мой сын работает на стройке? Ты представляешь себе это? Знакомые засмеют! Сын интеллигентов в третьем поколении!» В общем, что скажет Мария Ивановна. Говорю с бунтарем: «Все. Надоело клянчить на кафешку! Хочу не карманных денег, а настоящих, больших – самим заработанных!» – «Выучишься – быстрее экономическую свободу обретешь!» Вадим ни в какую. Наконец признается: «Понимаешь, профессия эта не моя! Всю жизнь потом дебет с кредитом сводить. Не мое!» «Ладно, – говорю ему, – пойдем спокойно поговорим!»
Вышли на улицу. Подруга шепнула на прощание: «Ты уж ему внуши! Вся надежда на тебя! Пусть сначала выучится хоть на кого. Лишь бы базовое было, а там хоть что». Ладно, будем пророчествовать. Прошли с ним в «Кофеманию». Только сели, ему звонит девушка.
– Алина, извини, я поговорить должен. Пять минут подождешь?
Киваю головой. Девушки – это важно, все остальное – потом. Пока он, прислонившись к стенке и зажав одно ухо рукой, чтобы не было слышно шума от проезжающих мимо авто, что-то шепчет ей по телефону, я все время думаю, с чего начать. Что же ему сказать?..
Помню, как сразу после окончания университета я организовала свое дело. Начала с торговли на рынке. Привезла товар, сама вместе с продавщицей разгружаю его. Почему сама, потому что грузчику платить надо. А у меня все рассчитано. Каждая копейка на счету. Благо коробки не тяжелые. Таскаю, терплю, все-таки свое дело. А в сторонке, оказывается, стоит и наблюдает все мои старания соседка. Вечером, еле живая, тащусь домой, а меня встречает мама со слезами на глазах. Вот, говорит, стоило оканчивать школу с золотой медалью, университет с красным дипломом, чтобы потом коробки на рынках таскать. Это сейчас, изучая биографии людей, добившихся успеха, я с удовлетворением отмечаю: и этот начинал с торговли, и эта на рынке стояла.
Вадик вернулся. Сияющий, расслабленный. Брать его немедленно тепленького.
– Поговорили?
– Угу! – И ушел в себя. Уткнулся в меню.
– Моему брату было 10, мне 16. Мы ходили на свалку, куда электротехнический завод выбрасывал бракованную продукцию, находили там запчасти и потом собирали гудки для машин и платы для предохранителей. Продавали их. На эти деньги затем жила вся наша семья.
Оживился. В глазах удивление. Странно, почему родители никогда не говорят с детьми о том, с чего начинали сами. Ведь Рита, его мама, начала тоже работать, когда еще училась в школе. Бегала курьером. Все куда-то спешат. А говорить с ними надо. Вообще, чем они старше – тем чаще надо.
– Твои родители не работали? Почему?
– Они очень болели.
Моя мать была физиком по профессии, поэтому, когда начались события в Чернобыле, она сразу поняла, чем грозит эта авария людям, проживающим в близлежащих районах. Мы выехали из зоны, не взяв ничего. Нас с братом родители отправили в пионерлагерь подальше от зоны заражения (чем и уберегли), сами же успели нахвататься радиации. На новом месте они заболели. Приближалась зима, мы с братом ходили в залатанной одежде. Мои одноклассники меня тихо презирали за бедность. Помню, как однажды после школы они окружили меня и потешались над моим залатанным пальто. Дети часто бывают немотивированно жестоки.
– Я понимаю, тебе не нравится твоя будущая профессия. Это бывает. Мы не всегда ее выбираем по любви. Наверное, это неправильно. Но так часто бывает.
Я тоже выбрала профессию экономиста не по любви, а по обстоятельствам. Еще учась на первом курсе, я уже подрабатывала бухгалтером в одной фирме. Мне катастрофически не хватало бухгалтерских знаний. Я тоже в детстве мечтала о другом, хотела стать медиком. Правда, после того как заболели мои родители, я поняла, что мне не хватит отсутствия сострадания, чтобы качественно делать свою работу. Я страдала от боли. А нужно уметь быть отстраненной.
Вообще, зачем я ему говорю об обязательствах и долге? Надо говорить о том, чтобы он слушал свой внутренний голос. Пусть научится брать ответственность на себя. Сегодня мы любим рассуждать об инфантильности молодого поколения. Друзья мои, вот он сидит передо мной, пытающийся впервые что-то решить сделать сам. Ему 19 лет. Его родители стонут в ужасе: он погибнет. Конечно, они погибнут, если мы не научимся их бросать в воду. Зажмурьте глаза, раз, два, три. И отпустите их во взрослую жизнь. Только отпустите.
Из выпуска от 23-09-2012 рассылки «Независимая газета»
