Когда начнется тотальная слежка за нами?
Андрей Мирошниченко
Фото: Fotolia/PhotoXPress.ru
В начале декабря Роскомнадзор запускает круглосуточный мониторинг сетевых СМИ. Очередное техническое и административное решение, безусловно, приближает нас к обществу тотального контроля. Но там ли объявится Большой брат, где его поджидают?
Да, технические средства дешевеют, и позволят скоро накрывать и анализировать если не всю, то значительную часть производимой людьми информации. И что дальше? Важно же не обнаружить, а отреагировать.
Пока нет робота, обладающего достаточным интеллектом, чтобы классифицировать все случаи инакомыслия и выписывать соответствующие санкции, тотальная политическая или полицейская слежка, даже осуществленная техникой, все равно подразумевает участие человека-вертухая, в конце концов прихватывающего диссидента за инакомыслие. Неизбежное участие «гражданина майора» возвращает нас к классической сталинской пропорции: одна половина сидит, другая половина охраняет.
Очевидно, что такая система неустойчива. Такого количества майоров ни один «каддафи-режим» не родит. И хотя охранительная функция у нас стала уже отдельным сектором экономики, все же до тотального контроля – до образа Большого брата – ей далеко. Как раз наоборот: она настолько разрослась, что ей приходится заниматься собственным прокормом, а не выполнением прямых обязанностей.
Да, внедрение программно-аппаратных средств для контроля за высказываниями в сетевых СМИ – это бесспорное движение в сторону контроля за умонастроениями. Но, строго говоря, государство и должно делать такие шаги. В конце концов, надо же следить за всяким экстремизмом, призывами к розни и прочей порнографией.
Конечно, такой инструмент, будучи более или менее отлажен, вызовет соблазн применять его и с целью политического контроля. Но в реальности он даст, скорее, лишь некоторый воспитательный эффект. После нескольких случаев скандального преследования комментаторов за высказывания, другие станут более осторожны. Вероятно, это самое большое, чего удастся добиться такой «цензурой». Медведь может прихлопнуть осу, но ему не извести рой.
Поэтому политический или полицейский контроль, требующий большого человеческого участия, вряд ли тянет на роль Большого брата. Причина именно в том, что такого рода контроль – институционален, человечен. Институт не может уследить за сетевым существом, потому что стоит на предыдущей ступени эволюции. Контролировать сетевую сущность может только она сама или сущность более высокого порядка.
Поэтому настоящий Большой брат, скорее всего, будет носить не полицейский мундир. Он будет одет на манер Цукерберга или покойного Джобса.
Этот Большой брат родится в системах сбора персональной информации с помощью различных CRM. Любой ребенок уже состоит в десятке баз данных; взрослый – в десятках. Человечество рано или поздно будет опутано базами данных многократно. Наложение данных из разных баз рисует полный образ не только человека, но и любого подмножества людей.
Сейчас идет накопление таких данных. Госструктуры и прочие институты прошлого делают это на пещерном уровне – чуть ли не ящичками в каталоге (пусть и в компьютере). Глобальные провайдеры сетевого будущего делают это на современном цифровом уровне, учитывая динамические данные: сведения об интересах, перемещениях, покупках и иной активности человека – вплоть до поставленных лайков и посещенных сайтов.
Миром будет управлять тот, кто придумает кросс-операционные программы для управления данными всех этих CRM. Цифровой динамический портрет каждого человека со всей подноготной, извлеченный из пересечения всех баз, позволит делать с этим человеком все, что угодно. Ведь помимо обнаружения всех интересов, такая система будет обладать активными свойствами – она умеет предлагать товары, переключать сервисы, формировать новостную ленту, подзагружать что-нибудь «полезное»… В общем, она изначально способна гибко вмешиваться в цифровую жизнь человека.
Когда жизнь человека станет преимущественно цифровой, а кросс-операции данными достигнут тотального охвата – вот тогда ко всем и придет Большой брат.
Мир быстро развивается в эту сторону. Прогресс движим маркетинговым интересом глобальных провайдеров. Для успешных продаж в цифровой среде важна не маржа, важен масштаб охвата, соединенный с персональной таргетизацией. Собственно, это не прогресс, это эволюция. Человечества туда не стремится, оно туда выдавливается.
Но собственные продажи – это примитивная экономика. Глобальные провайдеры, накопившие динамические профайлы на всех пользователей, будут сдавать эти профайлы оптом в аренду другим коммерсантам или политикам. Продавать допуск к структурированным множествам потребителей с 99-процентной надежностью персональной доставки – главный бизнес будущего. Раньше была рента земельная, сырьевая, финансовая. Теперь миром будут править облачные рантье.
Вероятно, государство тоже захочет подружиться с сетью таким образом. Нельзя сказать, что Google или Facebook накапливают сейчас информацию о нас специально для этого. Но к такому бизнесу их неизбежно ведет логика развития сети.
Если этот инструмент попадет еще и в злонамеренные руки, то может стать орудием любого фашизма и заговора. Да и самих глобальных провайдеров может соблазнить перспектива власти. Власть слаще, чем рента.
Вот это – настоящий Большой брат, его идеальное воплощение. Опасность этого феномена в том, что он является сущностью более высокого и непознанного порядка, чем любые прежние институты охранки (полиция, гестапо, системы технического контроля). Эта сущность превосходит опыт и возможности современного общества. Вероятно, было бы разумно даже озаботиться какими-то мерами защиты, какие, например, человечество принимает против ядерной угрозы.
Еще важная деталь: такое существо будет иметь наднациональную прописку. Во-первых, из-за требуемого охвата баз, во-вторых, просто по причине высокого уровня технологий.
Наши доморощенные маленькие Большие братья, вероятно, тоже будут пытаться внедрять что-то такое. Но нацеленность на полицейские или политические темы делает их слишком зависимыми от «фактора майора». Настоящий, идеальный Большой брат может вырасти из маркетинговых, но не полицейских функций.
