Александр Акопов: «Мы знаем, как взорвать торренты изнутри»
Роман Доброхотов
Пока в Германии в парламент проходит «Партия пиратов», в России, наоборот, усиливается борьба с нелегальным контентом в интернете. Президент группы компаний «Амедиа» Александр Акопов, один из руководителей Ассоциации теле- и кинопродюсеров, рассказал Slon.ru, как правообладатели будут бороться с торрентами и социальными сетями, почему кинотеатры скоро отомрут за ненадобностью и почему рыдают жены членов группы Radiohead.
– Александр, вот уже не первый год и Ассоциация кинопродюсеров, и вы лично рассказываете о тех или иных решениях, которые должны положить конец пиратскому контенту в интернете: в прошлом году была объявлена война социальным сетям, теперь вот торрентам. Но пока и там, и там найти можно все, что угодно, выходит, интернет побеждает?
– Нет, мы видим определенные сдвиги, может быть и не такие быстрые, как хотелось бы, но мы понимаем, что сразу всего добиться невозможно. Интеллектуальная собственность касается и фильмов, и музыки, и литературы, и газетных текстов, текстов в интернете, программ, игр и много другого, заканчивая инженерными решениями и патентами. В целом, интеллектуальная собственность составляет фундамент экономики XXI века, да и всех последующих веков, видимо. Поэтому этот вопрос неизбежно решится в пользу цивилизации.
– А в чем выражаются сдвиги, о которых вы говорите?
– Мы ведем сейчас дискуссию со всеми институтами – общественными и экономическими – которые имеют отношение к решению этой проблемы. Я имею в виду тут интернет-площадки (информационные, игровые, развлекательные), провайдеров, регуляторов, собственно пользователей.
– Ну вот были долгие переговоры с Vkontakte, но пока пиратское кино оттуда не исчезло.
– И какое-то время еще не исчезнет. Я не могу назвать конкретных сроков, но ситуация развивается достаточно быстро, быстрее она развиваться просто не может. Главное, что у самого Vkontakte появился страх. Они понимают, что делали что-то не так. Мы видим, что они находятся в контакте не только со своими пользователями, но и с правообладателями. Они спрашивают, как им себя вести, что они должны делать, они интересуются своим будущим – и это главное достижение. Это если говорить о самых злостных. Все остальные уже понимают, как и что они будут делать, но кивают друг на друга пока. Я, мол, хороший, я цивилизованный, я готов хоть завтра, вы соседа Васю уговорите и тогда… А сосед Вася говорит, что он тоже в любой момент, но только вот пусть сосед Петя сначала решится. И так далее. Абсолютно понятная позиция, никто не хочет терпеть убытки. Вот это и есть единственная сложность, договориться со всеми одновременно.
– С появлением торрентов передача контента практически не требует посредников, то есть чисто технически со всеми сесть и договориться – нереально, слишком много здесь игроков оказывается?
– Вот смотрите – «технически» – хорошо, что вы употребили это слово. Технически договориться как раз можно, потому что торренты до сих пор гуляют в интернете самостоятельно, такое ощущение, что... Знаете, там, люди изобрели атомную бомбу, и никто не знает, как сделать так, чтобы ее перехватить в полете. Но уже существуют на сегодняшний день уже разработанные технологии, каким образом все эти торренты точно таким же технологически непонятным путем взорвать изнутри.
– Путем вбрасывания фальшивых ссылок?
– Ну, там много путей – фальшивые ссылки, просто какие-то атаки, которые не позволяют ресурсу нормально функционировать. Поэтому здесь вопрос только один – что здесь легально, что нелегально? Я, если идти кинематографической аналогии, надо вспомнить Глеба Жеглова, который считал, что для восстановления справедливости можно использовать разные методы.
– В том числе незаконные?
– В том числе и под названием «подбросить кошелек».
– То есть вы это одобряете?
– Хочу сказать одно. Мне как и миллионам наших зрителей персонаж Глеб Жеглов вполне симпатичен.
– А вот этот конкретный метод? Мне кажется, сам автор фильма его не очень одобрял.
– Этот метод, безусловно, незаконен. Но Глеб Жеглов симпатичен, и не только мне – уверен, что подавляющему большинству зрителей, авторов и владельцев торрентов он тоже абсолютно понятен и симпатичен. Поэтому у торрентов есть точно такой же опцион как и у всех остальных. Если среди них найдутся желающие стать легальными источниками контента, мы им с удовольствием поможем. Никто не собирается сбрасывать на них атомную бомбу.
– Раз уж мы заговорили о моральном аспекте…. Ну, вот, если я прихожу к соседу, который мне на своем телевизоре показывает легально купленный диск с фильмом. Во-первых, есть ли здесь нарушение прав, а во-вторых, с моральной точки зрения, нормально это или нет?
– Смотрите, общество может решить, что семейный круг (а это понятие существует в юридических документах) – это, например, количество зарегистрированных у вас по месту вашего жительства людей. Или что это количество зарегистрированных у вас людей плюс 3 соседа. Или плюс 3 соседа и 4 друга в интернете. Мы, в принципе, можем прийти к тому, что можем попробовать найти юридическое определение понятия «друг» или даже понятия «френд», что, в общем, тоже совершенно не исключается. Но вместо того, чтобы заниматься этой казуистикой, проще быстренько договориться, тем более, что предмет разговора абсолютно всем понятен, и прежде всего, конечно, тем ребятам, которые оперируют всем этими отговорками. И, вот, весь вопрос сейчас заключается в том, они хотят играть в ту же самую игру, только цивилизованно, или не хотят? Поймите, что мы все заинтересованы, чтобы все торренты существовали и процветали, потому что они выполняют важную задачу – быстро и иногда даже качественно доставляют вашему зрителю нашу продукцию. Зачем же нам их уничтожать?
– А какое решение вы предлагаете, создать что-то типа российского варианта Netflix’а, только с торрентом?
– Очень просто. Например, если завтра все торренты или 10 главных торрент-ресурсов предоставят свое пространство и, как говорят рекламщики, свой инвентарь для размещения там рекламы, предоставят статистику использования того или иного продукта у себя, это будет означать, что с завтрашнего дня мы договоримся. Но у них все-таки, такой, немножко ЖЭКовский уровень мышления: они не видят себя частью мировой информационной системы, они находятся на уровне хулиганов, которые пишут в подъезде различные слова. Мы не видим там партнеров для цивилизованного диалога, партнеров по информационному пространству.
– Ну, на самом деле, их можно понять: если они могут распространять контент бесплатно, зачем им с вами договариваться? И это, получается, сейчас задача продюсеров и правообладателей доказать, что они юридически нарушают каким-то образом закон. И это вам будет непросто, ведь и правда есть некоторая правовая лакуна в этой области. ..
– Здесь никакой правовой лакуны нет – есть только лагуна в правоприменении. Тех сил правоохранительных, которые существуют, не хватает и, самое главное, никогда не хватит для того, чтобы навести полностью в этом порядок. Но главное – вы задайте вопрос пиратам – им никогда не приходило в голову, что с помощью вот этой вот всей истории они могут, например, зарабатывать немножко денег себе на жизнь? И опросите зрителей, против ли они, если в конце этого самого фильма или в середине фильма, или в начале они увидят какой-нибудь рекламный баннер, но по-прежнему будут иметь возможность все это смотреть, там, скачивать с тем же качеством? Вот этим ребятам никогда не приходило в голову, что, может, им хватит в итоге денег чтобы новый сервер купить? Или булочку с котлетой под названием «Биг Мак».
– Но им и сейчас никто не мешает, я так понимаю, рекламу там вставить.
– Да вот в том и дело, что серьезных рекламодателей туда никто не пустит. Это как раз сделать проще всего.
– И все же, где здесь нарушение закона? Вот, например, я легально купил себе диск с фильмом и затем открываю доступ к своему компьютеру в интернете всем, кому угодно. Вот чисто с юридической точки зрения ,что я в этот момент нарушаю?
– Вы нарушаете закон, то, что обозначено на диске DVD в первом кадре. Вы можете использовать этот диск только в личных целях. Как только вы подключаете туда что-то, что выходит за границы вашей квартиры, вашего устройства воспроизведения, вы тем самым тут же нарушаете закон.
– Ну так я и использую его в личных целях. У меня напрямую его кто-то сам закачивает (я даже не знаю кто) по своей воле. Кто в такой ситуации нарушает закон?
– Обычно мы в этой точке диалог прекращаем, потому что это уже казуистика. Совершенно очевидно, что это использование чужого имущества. И в чем оно чужое? Оно чужое в том, что оно предоставлено вам для вечной возможности личного просмотра.
– Ну вот чисто юридически фотографировать дома на улице и выкладывать фото – это тоже нарушение права на интеллектуальную собственность, в данном случае, права архитектора. Но это же абсурд, если на этом основании запретить на улице фотографировать.
– И это не единственная глупость, которая может образоваться в законе в результате исследования нравственности формальными методами. Точно так же хору ветеранов запретили исполнять песню «День победы», чем чуть до инфаркта не довели стариков, и группе Deep Purple в городе Ростов-на-Дону запретили исполнять их собственные песни – безусловно, определенное количество идиотизма с этой стороны тоже присутствует. Но я не могу его сравнить с вседозволенностью на стороне пиратов.
– А стоит ли так бояться пиратов? Мне известны как минимум два серьезных исследования – американское и французское (есть еще японское, но я его в руках не держал), которые довольно убедительно показывают, что пиратское скачивание в интернете повышает спрос в том числе на легальные диски. То есть, по сути дела, он может быть вообще полезен.
– Да, это безусловно. Я знал одного человека, у которого из дома украли рояль, и он очень радовался, потому что у него освободилось 4 квадратных метра территории. Да бредятина это абсолютная. Здесь другая проблема: телевизионщики навострились так снимать промо и трейлеры к своим фильмам, что бедный потребитель, действительно, не сразу может определить, что перед ним, в общем, достаточно банальное произведение киноискусства, отдать деньги, а потом плеваться. Я, например, в данном случае сторонник того, чтобы обязать киношников выкладывать в интернете 15 минут фильма, по которым можно определить, действительно это хороший фильм или плохой. Но только 15 минут подряд. Хотя будьте уверены в том, что киношники научатся снимать 15 минут так, что мало никому не покажется. Любой товар после того как его приобрели может оказаться бракованным, к сожалению. Но здесь есть особенность. Шкаф или рояль можно вернуть обратно в магазин, если вы докажете, что они бракованные, а вот с кино, к сожалению, такого сделать нельзя: посмотрел, значит, уже посмотрел. Поэтому решение надо принимать на свой страх и риск. Но все-таки, любой шкаф стоит в десятки раз дороже билета в кино. Поэтому степень риска здесь, ну, прямо скажем, не так уж велика для конечного потребителя.
– Один из вариантов решения проблемы – это оплата после просмотра, и тогда она будет стимулировать производить качественный продукт и меньше будет здесь именно таких махинаций, о которых вы говорите.
– Вот скоро будет конгресс производителей колбасы у нас в городе – я предлагаю выступить там с подобным предложением. Отличная, по-моему, мысль: каждый платит за колбасу после того, как он ее съел.
– Колбаса вряд ли приводит к тому катарсису, к которому приводит просмотр хорошего фильма. Ну это как с музыкантами уличными, они очень даже прилично зарабатывают.
– Я считаю, что колбаса – это настолько прямой путь к катарсису, который не каждый художественный фильм может получить. Вот как только производители колбасы согласятся бесплатно раздавать колбасу и потом получать плату, я уверен, что вся киноиндустрия тут же последует за ними.
– Но понимаете, у производителей колбасы нету такой конкуренции в виде производителей пиратской колбасы, которые могут их здесь в данном случае подменить, да? А здесь в любом случае выбирать не приходится, так может пойти на эксперимент?
– Вы знаете, я готов на любые эксперименты, которые приведут человечество к пониманию мыслей, которые, в общем-то, были уже давно изложены, поняты и проверены действительностью за последние 2500 лет. Я могу привести примеры... Ну, вы знаете там, наверное, историю с книгоизданием, печатными станками, откуда вообще появились авторские права.
– Кстати, они совсем недавно появились в том виде, в котором мы их знаем сейчас. То есть авторские права до последнего столетия существовали в том смысле, что если автор произвел нечто, то никто не имеет права, как бы, убирать его имя из этого произведения, ставить чье-то другое и на этом зарабатывать. Но понимание копирования как воровства, (а именно с этим спорят пираты) появилось относительно недавно, и поэтому оно, в общем, не настолько однозначно.
– Ну, хорошо, пока неоднозначно. Мы будем разъяснять нашу позицию. Про это дело написано, в общем, уже много, и мне сегодня кажется, что эта дискуссия уже, знаете, ведется так, немножко даже так, по инерции и ради красного словца, потому что мне пришлось общаться с некоторыми так называемыми пиратами, пытаться проверять на прочность их идеологию. Все довольно быстро рассыпается. Они напирают на Creative Commons, но это же просто закрепление того принципа, который, на самом деле, всегда авторам принадлежал. Автор всегда мог предоставить возможность пользования своим произведением неограниченному кругу лиц. Единственный вопрос заключался в том, что это не неограниченный круг лиц должен был решать, а автор должен был решать, хочет он предоставить такой доступ или нет.
– Да, но у нас сейчас нет юридической возможности у автора запретить брать деньги за свое произведение.
– Любой человек может опубликовать, например, в том же интернете заявление «Это художественное произведение свободно, доступно всем, кто пожелает его использовать, потому что я публикую его по законодательству такой-то страны, где это право существует». Никаких проблем с этим нет, и даже по нашему законодательству, если вы публично заявите, что вы предоставили право на использование этого произведения, уверяю вас, ни один суд не сможет доказать обратное.
– Но вот если возвращаться к тем исследованиям, которые я привожу, мне кажется, они все-таки имеют определенный сильный аргумент, который заключается в том, что распространение пиратского контента – не только конкуренция для правообладателей, но это еще и одновременно повышение спроса среди населения, которое в конечном итоге приводит к тому, что за дисками теми же самыми приходят больше. Разве не исключена такая возможность?
– Нет, это все к производителям колбасы. Понимаете? Раздавайте колбасу бесплатно.
– Они, кстати, раздают колбасу же в супермаркетах.
– И мы делаем трейлеры. Попробуйте кино.
– Тут суть в чем , просмотр дома кинофильма с экрана – в большинстве случаев это не конкурент кинозалу, потому что есть культура просмотра кино. И редко кто отказывается идти в кино только потому, что узнал, что может этот фильм скачать.
– Это, к сожалению, противоречит фактам. Каждый день в 2011 году кинотеатры в России, в Америке и так далее посещают примерно 0,5% населения. В этот же самый день примерно 65% населения смотрит дома домашнее видео и по телевизору.
– Да, но было бы очень наивно предполагать, что если запретить пиратский контент, то тут же из 0,5% посетителей кинотеатров превратится в 65% или хотя бы даже в 0,9%.
– А мы сейчас говорим не о кинотеатрах. Кинотеатры, скорее всего, скончаются. Уже лет через 10–15 они могут прекратить вообще свое существование. Сегодня основной объем аудиовизуального продукта направлен прямо в квартиру к человеку. Больше того, направлен не только прямо в квартиру – он направлен на компьютер, он направлен на телефон. В кинотеатрах сегодня идет только специфический продукт, и, в общем, если посмотреть по объему индустрии, там, ну, максимум 10% того, что все производят. Посмотрите, что все смотрят? Сериалы американские. Они совершенно не предназначены для просмотра в кинотеатре, это совершенно другого типа продукт.
– То есть получается, что весь диалог, который мы ведем, речь идет, в основном, о телепродукте, а не о кинопродукте?
– И о телепродукте, и о кинопродукте. У каждого из них свои механизмы окупаемости. Скажем, в США уже 10 лет назад доходы от продажи DVD могли превышать доходы от показа в кинотеатрах для огромного большинства фильмов раза в 2–3.
– Ну, вот последние данные, которые я видел, – прокат в кинотеатрах – это 80% доходов.
– Это немножко не соответствует действительности. У нас американский рынок кинопроката – это примерно 8 миллиардов долларов, а доходы от Home Video – 30 миллиардов долларов.
– Но это же другое дело, у Home Video свой продукт.
– Даже если мы говорим об одном и том же продукте. В отличие от кинотеатров, где фильм идет ограниченное количество времени (месяц в нашем случае, в случае США он идет 3 месяца), и тот же самый фильм, например, «Унесенные ветром» – условно говоря, он продается на домашнем видео 70 лет. И многих фильмов доходы от домашнего видео перевешивают доходы от кинотеатров.
– Это только с хорошим кино.
– И с «плохим» тем более, потому что «плохое» кино в кинотеатре никакого интереса не вызовет, а дома такое кино люди смотрят с удовольствием, потому что его можно в любой момент прервать, промотать вперед и так далее. Поэтому и появилась 20 лет назад система под названием Direct-to-video, когда снимались фильмы с небольшим бюджетом (они и сейчас снимаются), которые идут на видео, а потом на телевидении. И эта категория будет только возрастать, потому что кинотеатры сегодня, в основном, ориентированы на так называемую молодежную аудиторию, по крайней мере, мы можем ее точно назвать «развлекающейся аудиторией». В кинотеатрах сегодня собирают более-менее приличные цифры фильмы-аттракционы. Любое более-менее серьезное кино – драма, даже просто комедия в чистом виде – оно уже, как правило, в кинотеатры не приходит, оно либо выражается в форме телевизионных сериалов, либо в форме телевизионных фильмов, и дальше процент будет только возрастать, потому что тут дело даже не в самом интернете.
– А в чем?
– Экран, который находится у людей дома, совершенно изменился тоже за последние 10 лет. Если раньше, 10 лет назад это все еще был довольно мутный ламповый телевизор, то сегодня там уже 40-, 50-, 60-дюймовые панели, которые в состоянии создать у зрителя абсолютно достойное ощущение от фильма прекрасной картинкой и звуком. Этот удар или это замечательное изменение (как хотите его называйте) – это гораздо важнее того, что фильм теперь приходит домой по интернету.
– Вот сейчас многие говорят о том, что плохие времена по-прежнему у российской киноиндустрии, в том числе многие пеняют на пиратство. Но вот, в реальности, все-таки, о чем здесь можно вести речь? Действительно, это пираты разоряют, или просто некачественный контент у российской продукции? Или они конкуренцию просто банально не выдерживают с иностранными компаниями?
– Безусловно, пиратство наносит огромный ущерб. Это примерно 2 миллиарда долларов в год ущерб для кино и телевизионной индустрии, это порядка 2 миллиардов в год по музыкальной индустрии. Это только в России. Этот фактор, безусловно, сказывается на качестве фильмов, которые сегодня могут рассчитывать только на окупаемость в кинотеатре. Ну, пожалуйста, то же самое сокуровское кино. Сегодня прокат его фильма в кинотеатре рядом со всем остальным, что в кинотеатрах идет (не будем называть), это вещь совершенно бессмысленная. А вот раздать его грамотно, цивилизованно по домам и дать возможность заплатить людям, я не знаю, по 100 рублей...
– Есть как альтернатива еще и другой способ. То есть сейчас у нас в кинотеатрах в основном до последнего времени были большие залы, где крутились только такие, топовые фильмы. Но если вырастет нормальная инфраструктура мультиплексов с небольшими залами, где будут показывать интеллектуальное кино, туда люди будут ходить.
– Вряд ли. Это все связано, все-таки, с другими вещами. Это связано с тем, что поход в кинотеатр сегодня в большей степени развлечение и возможность почувствовать атмосферу зала.
– Но вы бы пошли на Сокурова, все-таки, в кино или?..
– Да никогда в жизни. Зачем? У меня дома экран, который...
– А с друзьями?
– Друзей пригласил бы домой. Пожалуйста, приглашайте домой, смотрите. Я, вот, например, на месте этих умельцев, пожалуйста, сделал бы систему одновременного просмотра. Вы представьте себе, что там миллион человек одновременно смотрит Сокурова, и одновременно все находятся в какой-то соцсети.
– Комментируют в чате, да?
– Конечно. Пожалуйста. Соедините это дело, там, с каким-нибудь, я не знаю, с тем же Скайпом, чтобы я на соседнем экране у себя на компьютере мог бы видеть лицо моего товарища, который находится в городе Перми и смотрит это же кино вместе со мной. Вот, над этими вещами надо думать, а не над тем, как украсть. Кино – вещь крайне разнообразная по своей тематике, по адресату своему. Сокуров не предназначен сегодня для того, чтобы смотреть его в кинотеатре. И, может быть, даже если вы спросите об этом самого Сокурова, он скажет: «Конечно, кинотеатры». Но, на самом деле, такие вещи смотрят дома.
– Ну, на Феллини, Годара набивались полные залы.
– Это когда было?
– Люди разве поглупели?
– Это эпоха черно-белого телевидения. То есть альтернативы не было другой для качественного просмотра.
– Ну, хорошо. Допустим, в кино, действительно, эта ситуация довольно специфическая, потому что один фильм – это очень большой бюджет для того, чтобы снять. Но вы согласитесь с тем, что если мы говорим о правах на книги или на музыку, то там ситуация немножко другая? Почему главными борцами за копирайт у нас, по крайней мере, в России оказались писательницы типа Донцовой и Марининой, музыканты типа Газманова, в то время как такие писатели как Пелевин и Акунин, или такие музыканты как Гребенщиков и Земфира вывешивают свои произведения в интернете. То же самое за рубежом – там Radiohead, Моби и прочие не боятся в интернет выкладывать. То здесь в копирайте заинтересована, в основном, именно попса.
– В копирайте заинтересованы все, и определение попсового, в общем, крайне условное. Назвать Radiohead не попсой – это тоже, в общем...
– Ну хорошо, будем говорить качественное-некачественное.
– Ни сами Radiohead, никто после них, как известно, этот подвиг повторять не решился. В общем, это не произвело такого, в общем, массового действия.
– Отчего же, немало групп так себя ведут уже…
– Все, кто вывешивают, делают это в целях промоушена. Безусловно. Вы в этот момент, если у вас будет возможность, задайте этот вопрос их женам и детям, что они говорили в этот момент своим супругам и кормильцам их семей, в тот момент, когда они приняли решение бесплатно вывесить где-то год своего труда?
– Думаете, они рыдали?
– Ну представьте, папа запирался в комнате, работал, дети его не видели, жена плакала, ходила в магазин и покупала картошку на последние деньги. И вот через два года папа решил вывесить бесплатно в интернет. Поэтому, пожалуйста, разыщите их телефоны, адреса и поспрашивайте.
– Я думаю, что они ответят, «наш папа потом на концертах за счет этого промоушена соберет в несколько раз больше денег».
– Понятно. Может быть…
– А Газманов не соберет…
– А, может быть, и нет. Поэтому я говорю, отношение к этому делу может быть совершенно разное.
– Просто создается впечатление, что... Окей, если берем за скобки кино, где очень специфическая отрасль, то во всех остальных отраслях продюсеры просто захватили этот рынок и превратили его из рынка искусства в рынок бизнеса, где они просто хотят окупить инвестиции, и поэтому мы вместо Акунина, Пелевина или, там не знаю, Гребенщикова сейчас видим Донцову и Газманова.
– Я вижу Достоевского.
– Достоевский умер. Я говорю из тех, кто сейчас творит. Достоевский умер до продюсеров.
– Тот факт, что человек родился недавно, не обязательно означает, что читать надо именно его. Я стараюсь общаться с мертвыми писателями, и у меня с ними прекрасно получаются диалоги. Они – толковые ребята, и у них есть чего узнать. Смотрите, еще раз. Воля автора – выбирать эту профессию, воля общества – провозгласить, что оно за эту работу не готово ничего платить. Как результат, писатели скончаются. Будет ли от этого обществу хорошо или плохо, мы узнаем только тогда, когда писатели скончаются. Тем, кто занимался изучением истории человечества, заранее понятно, что хорошо от этого не будет. Но если сегодняшнее generation собирается поставить этот замечательный эксперимент, оно имеет на это право.
– Ну, вот, уже есть эксперимент. Вот Пелевин – самоубийца? Или ему деньги не нужны?
– Безусловно, Пелевин имеет на это право.
– И он зарабатывает на этом. Вам не кажется, что интересен тот факт, что он на этом зарабатывает деньги? Речь идет сейчас не о моральных каких-то высоких ценностях, а о бизнес-стратегии.
– Честь ему и хвала. Молодец.
– А как он умудряется? В вашу логику это как-то не вписывается.
– Это абсолютно ложная бизнес-стратегия – она приводит к разорению, это заранее известно.
– То есть, писатели вроде Пелевина скоро разорятся?
– Да. Как пиар это вполне может быть. Но для того, чтобы доказать какую-то теорию, например, о вреде курения, надо сравнить миллион человек, которые родились, жили и умерли, никогда не курив, и миллион человек, которые родились, жили и умерли, всю жизнь курили. Сравнив их продолжительность жизни, мы сможем понять, вредно курение или полезно. Точно так же и с Пелевиным: как только родится, вырастет и умрет поколение людей, вывешивавших все в интернет, мы поймем, эта стратегия жизнеспособна или нет. Пока это достаточно мощный пиар-ход, который работает на неокрепшие умы определенной части населения. Я думаю, что Пелевин сам по себе человек умный и прекрасно понимает, к чему это все может привести.
– И напоследок ваш прогноз. Вот если мы через год с вами встретимся, я смогу, открыв ноутбук, в торренте найти какой-нибудь очередной восхитительный фильм Никиты Михалкова там?
– Я очень надеюсь, что эта технология, которая сейчас используется во вред, будет поставлена на пользу обществу. Ядерная энергия тоже началась с атомной бомбы, а потом превратилась в атомную электростанцию.
– То есть я смогу найти этот фильм, но только за деньги, уже через год?
– Может за деньги, но, скорее всего, бесплатно. Просто вы рядом с этим фильмом посмотрите рекламу. Если у владельцев так называемых торрентов появится хоть какое-то представление о социальной ответственности, с одной стороны, и хоть какое-то желание кормить свои семьи, с другой. Дело не только в торрентах. Любая локальная сеть в любом ЖЭКе сегодня может быть спокойно интегрирована и стать частью, мирового вещательного канала.
– То есть я правильно понимаю, что это касается не только торрентов, но и того же Vkontakte, что дело не в том, что пропадет оттуда видео, а в том, что, как бы, оно будет интегрировано с рекламой?
– Никто не заинтересован в том, чтобы Vkontakte куда-то исчез. Все заинтересованы в том, что любой способ доставки, который сегодня функционирует, чтобы он существовал и дальше.
– Вот, все-таки, если конкретизировать немного успехи ваши в переговорах с теми или иными компаниями, вот, можно ли какие-то дать конкретные примеры того, что мы можем увидеть в качестве российского Netflix’а, где и когда?
– На сегодняшний день таких служб уже несколько, и все они стараются быть адекватными, свежими, предлагать все последние новинки. Если говорить по цивилизованному уникальному предложению, здесь прогноз дать гораздо проще. Я думаю, что уже в ближайшие 2–3 года все, что выходит в мире, тем более российское будет мгновенно и легально доступно в интернете. Это совершенно очевидно. Как скоро после этого исчезнут нелегальные копии всего легального, вот это большой вопрос. Компаний немало – Ivi.ru, Zoomby и TVigle, «Видеоморе». Now.Ru – это платная служба как раз. И я думаю будут появляться еще.
– Они сейчас окупаются?
– Нет, конечно.
– То есть они просто выжидают того момента, когда прищучат пиратов?
– Вот мы сегодня в ассоциации продюсеров рассматривали вопрос о том, что один из этих легальных сайтов опубликовал свою рекламу на нелегальном сайте. Хотя мы принципиально против того, чтобы публиковать рекламу на нелегальных службах, я это называю «послать переодетого полицейского в колонию для несовершеннолетних преступников». То есть если эта реклама укажет будущим малолетним преступникам путь к свободе, то я совершенно не против.
– Путь к свободе, значит? Что ж это, немцы, получается, идут обратным путем – у них «Партия пиратов» набрала 9%.
– Берлин показал, что в нем живет 9% фанатиков.
– Слушайте, а не будет как с Vkontakte, что мы сейчас напишем, и потом из Берлина вам...
– На это у нас есть еще один ответ. В 1933 году фанатиков там было еще больше.
– Как бы не пришлось 1945-й повторять после всех этих высказываний.
– При этом я испытываю огромное уважение к немецкому народу и считаю его великой цивилизацией.
– Хорошо. Добавим в интервью этот дисклеймер.
– Да. Мы – тоже великая цивилизация, но, к сожалению, фанатиков у нас точно не меньше, чем в Берлине. К счастью, пиратская партия у нас не разрешена – в этом отношении мы ведем себя цивилизованнее, чем Европа.
