2010. МОИ ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ В САДОВОДСТВЕ И В ЖИЗНИ
Часть 1
(первый вариант, написано в 2006 году, дополнено зимой 2009-2010 гг.)
Садоводством я начал заниматься лет 18 назад, вначале в небольшом саду родителей моей жены, в подмосковном поселке Большие Дворы, что около Павлово-Посада. Заниматься мне этим делом там серьезно не давали, землю занимали в основном картошкой и грядками, даже поливать не позволяли нормально – воду экономили (при наличии водопровода). Да и развернуться по-настоящему там было невозможно – под садом было всего не более 5 соток, и те в основном заняты старыми огромными полуживыми деревьями. Не было возможности, как следует удобрять деревья в саду – навоз достать было практически невозможно (совхозов животноводческих поблизости не было – поселок был рабочий, Большие дворы, на базе Павлово-Посадского льнокомбината), разве что брал по нескольку тележек у соседа пару раз. А главное препятствие – ревниво-недоброжелательное отношение со стороны «хозяев» к этому занятию – ведь фрукты потребляли и мы с семьей, «дачники» (синоним «бездельники» в их терминологии, как здесь втайне относились к горожанам, «претендующим» на их землю и блага «природопользователей», сельских аборигенов).
К тому же в то время я работал на «серьезном» оборонном предприятии и заниматься садом мог лишь эпизодически, наездами, (и, естественно, лишь «любительски»). А весной, в апреле, когда проводятся основные работы в саду, я не приезжал – мог только на майские праздники, когда заставляли «ишачиться» на картошке – вскопке вручную всего участка около 10 соток и посадке самой картошки и грядок – когда было уже не до «баловства» с садом и «прутиками», (как тесть презрительно называли саженцы). Так что на том, начальном этапе, в моем первом «чужом» саду – я лишь прошел начальную подготовку как садовод любитель, успев натворить кучу глупостей и ошибок, (но и многому научиться).
Например, прочитав, что можно вносить внекорневую подкормку, опрыскивая листья растения летом – я облив их почти неразбавленной мочевиной – естественно, что листья саженцев после этого «сгорели» и облетели, и только к концу лета дали новые слабенькие нежные листики. Когда делал прививки на поросль у пня старого вымерзшего дерева (что уже большая глупость – ибо один прутик такой корень все равно на «потянет» и корень в течение пары лет сгниет) – то, не имея садового вара, я замазывал концы срезанных черенков эмалевой краской, к тому же ядовитой, цинковой (она каменела, и попадала под кору и нарушала камбиевый слой). В посадочную яму, не имея перезревшего навоза и даже достаточно хорошей огородной земли – наваливал гнилых досок, не выщелачивая – хотя бы – при этом гашеной известью или меловой пушонкой. Покупал наугад все новые сорта плодовых деревьев, что мне попадались, абсолютно без учета их зимостойкости (в том числе слабозимостойкие сорта яблони типа Ренета Семиренко, Спартана, Лобо, Мелбы, груши большинства сортов, особенно южных; вишню, черешню, абрикос и т. п.), а также без учета устойчивости к парше, урожайности, вкусовых качеств плодов. Без понятия экспериментировал с карликовыми и полукарликовыми деревьями различных типов и конструкций (на карликовых вставках, на клоновых и сеянцевых подвоях. И вообще много других глупостей по незнанию делал.
Но этот, примерно трехлетний, опыт (совместно с интенсивным изучением «теории» по книгам) «дорогого стоил» и мне потом очень сильно пригодился, когда «катастройка» в самом начале 90-х забросила меня в отдаленную подмосковную деревню, где я решил всерьез, уже почти профессионально, заняться садоводством (см. статью «Мой сад» /1/).
Соответственно этапам моего жизненного пути, менялись и мои цели в садоводстве. Вначале целью моей садоводческой «деятельности» было просто желание коренного городского жителя, недополучившего хронически с детства общения с природой и не наевшегося вдоволь плодов и ягод, став взрослым и самостоятельным, скомпенсировать эти потери и испытать новые ощущения от общения с природой, а также ее и своих рук плодами. Все же почти все мы во втором-третьем поколении дети и внуки крестьян, и мои две бабушки и один из дедов были крестьяне, и я горжусь сейчас этим, поскольку понял, что это самая «творческая» и мирная профессия на земле, а значит, и самая «культуронесущая» (но об этом здесь не место подробно рассуждать, см. мои «философские» работы на этом сайте; сошлюсь лишь для «затравки» на авторитет Льва Толстого, Сергея Кара-Мурзы, Игоря Шафаревича, и даже Солженицына, очень высоко оценивающих крестьян и их мировоззрение).
Итак, вначале мне просто хотелось перепробовать как можно больше сортов яблок, груш, слив, вишен, облепихи, смородины, малины, крыжовника, фундука и др. плодово-ягодных культур, а также декоративных: увидеть цветы сирени, жасмина, шиповника и пр. пр. И при этом употреблять их с собственного дерева или куста в своем саду. Тогда я и понятия не имел, как это все сложно и как трудно все это вырастить в нашей зоне критического земледелия и запредельно критического садоводства. (Это только один мой недалекий товарищ по работе, сам выходец из ближнего Подмосковья, у которого в садике при частном доме от родителей росли пара яблонь типа Антоновки и Штрейфлинга, заявлял, что «садоводство - это баловство», а «яблоки нечего не стоят», потому что «они сами растут». И что нижние ветки надо обрубать, чтобы под яблоней можно было легко ходить и еще сажать картошку и грядки (вместо того, чтобы ее удобрять и удалять под ней сорняки, чтобы дать ей «раскрыться» полностью в своих возможностях и характеристиках /А.А./). И что «крестьянин – бездельник», потому что «он работает только летом, тогда как рабочий – круглый год». А на самом деле летом крестьянин работает от зари до зари, в две смены, на износ, да и зиму в деревне прожить радости мало, особенно если работать постоянно в колхозе или лесхозе, на открытом воздухе, на морозе и под снегом, при постоянной физической «ишачке», от такой жизни и выпить не грех; и потому в сорок лет мужик выглядит стариком, гораздо старше своих городских сверстников – и вовсе не обязательно от того, что пьет. Это хорошо подметил еще мой приятель по работе - выходец из нашей деревни, где «сосватал» мне продающийся дом 15 лет тому назад – заметив, как быстро состарились его одногодки, оставшиеся в деревне).
Это была моя первая цель. Но по мере того, как я втягивался «с головой» в это увлекательнейшее дело – садоводство, мои цели стали смещаться и расширяться. Смещаться в сторону теоретического изучения и осмысления самой живой природы, которую являл собой сад и плодовое многолетнее дерево, в частности, как его (и фауны вообще) вершина (а, в конечном итоге, и роли самого садовода в процессе регулирования естественных природных процессов - создателя более совершенной искусственной рукотворной жизни). Например, чтобы понять, как функционирует плодовое дерево, взаимодействуют (и борются) его элементы (листья, ветви, корни и крона), а также сами деревья в саду между собой – потребовались знания всех дисциплин и областей, которые мне посчастливилось получить за всю свою жизнь – от различных областей физики, техники, математики, биологии и др. естественных областей науки и техники, до социологии и философии. В результате долгих размышлений над изучаемой литературой я пришел к необходимости создания физико-математических моделей плодового дерева, которые могли помочь в ускорении испытаний деревьев и проверки новых агроприемов (в частности, повышающих интенсификацию садоводства); самого процесса изучения предмета студентами и начинающими садоводами любителями; а, в «пределе», перейти от практических методов проверки к расчетным при помощи модели (например, определения эффективности формы кроны, т. е. ее удельной продуктивности – на единицу площади дерева или сада).
В результате, на базе изучения физических моделей плодового дерева (а именно, т. н. «пространственной» - созданной для определения влияния конструкции дерева на его продуктивность; и т. н. «временной» - разработанной для изучения процессов сезонного массо-энергетического обмена в многолетнем растении) я пришел (пусть для себя) к открытию «коммунистических» законов интенсивного садоводства. А в конечном итоге, неожиданно для самого себя, к пониманию смысла жизни, в широком философском смысле и высокого предназначения человека, как венца природы (а именно – «наведения порядка» в окружающем мире, организации «дикой» материи, концентрации «культуры» во всех ее проявлениях и красоты мира, творческого созидания искусственной гармоничной жизни без насилия и с разумным самоограничением, в гармонии человека с природой и планетой). (Подробнее см. мои работы /…/ на этом сайте).
Это была вторая цель моей садоводческой деятельности – теоретическое изучение вопроса, которое длилось 20 лет и привело к более глубокому пониманию реальных физических процессов, происходящих в плодовом дереве (многолетнем растении, являющемся вершиной растительного мира, «фауны») и помогло в практической деятельности. «Без теории практика слепа».
Но и «без практики теория мертва». Поэтому, по мере того, как мой сад подрастал и разрастался (а сейчас вместе с вспомогательными участками это около 40 соток под ручной обработкой из более сотни взрослых, в основном полукарликовых, деревьев яблони, а также груши, сливы /прим. по состоянию на 2005 год, до морозной зимы 2005-2006 гг, к 2010 году их осталось десятка три, остальной сад на пересадке и заполняется новыми молодыми саженцами/; и нескольких сот саженцев плодовых деревьев разных возрастов – от 1 до 7 лет, а также нескольких сот кустов, и нескольких тысяч кустов и рассады клубники), все больший акцент делался на практические работы по испытанию разных, в первую очередь перспективных, сортов плодово-ягодных культур, с упором на выделение лучших по зимостойкости для нашей зоны, урожайности (скороплодности, продуктивности, интенсивности), устойчивости к парше и вредителям, товарности плодов и их вкусовым характеристикам; причем при выращивании на клоновых/карликовых подвоях или вставках, обеспечивающих наиболее высокие указанные параметры сорта (таким образом, одновременно происходило и испытание самих клоновых подвоев через их влияние на поведение привитого культурного сорта). А также на получение опыта для наиболее эффективного, рентабельного и быстрого выращивания надежных саженцев высшего качества – а именно:
- наиболее выносливых к подмосковному климату в целом и почвенным условиям любительских садов, где исходно довольно бедная, обычно простая «огородная» земля, (что – при примерно такой же земле/почве в моем питомнике по выращиванию саженцев для реализации - должно обеспечить максимально надежное приживление на новом месте после пересадки.) [Заметим, что саженцы в «солидных» больших питомниках выращиваются для скорости на «жирных», перекормленных азотом почвах («выгоняются» за один-два года), да еще на мощных, 2-3-х летних, подвоях, и к тому же часто выкапываются для продаже невызревшими, еще в середине сентября - и потому они имеют «рыхлую» структуру тканей и, в результате, плохо переносят пересадку, особенно в бедную почву (тем более что продаются довольно переросшими – высотой около 2-х м, при том, что лишены низких ветвей – отходящих на высоте ниже 70 см - и больший части крайне необходимого листового аппарата, максимпльно приближенного к земле - эти нижние ветки специально срезаются с целью усиления роста саженца в высоту для облегчения его продажи и уменьшения риска поломки широко растущих скелетных боковых ветвей при транспортировке. Но сам саженец-деревце при такой обрезке нижних ветвей ослабляется. К тому же такие саженцы слабозимостойки)].
- наиболее правильно сформированных, а значит - низкоштамбовых – т. е. обязательно имеющих первый ярус скелетных ветвей (не менее 3-х) на уровне 40-60 см для полукарликовых и 50-70 см для дусенов и сильнорослых деревьев, с тупыми углами отхождения (не менее 50-60 градусов); с развитой, и, главное, хорошо выкопанной (не обрезанной коротко) корневой системой, имеющей несколько скелетных корней и много мелких корневых окончаний (у полукарликов – «мочалку»). Сила жизни растения определяется, во-первых, отношением размера его корневой системы (с учетом общего количества мелких корней), к величине надземной части саженца, а во-вторых, отношением общей площади листового аппарата ко всей массе саженца, содержащейся, в основном, в штамбе (и, в меньшей степени, в скелетных ветвях).
- наиболее подходящих конкретно для данной зоны (моего сада) с учетом микроклимата местности, почв (глина, песок, болото – низкие грунтовые воды, наклон участка, укрытость рельефом местности, постройками или лесопосадками и т. п.). Здесь требовалось отобрать реально наиболее неприхотливые, прежде всего зимостойкие или обладающие хорошей восстановительной способностью сорта, очень критично относясь к литературным и прочим источникам информации, часто очень субъективной и дающей завышенные характеристики. Трудность заключалась в длительности «натурных» чисто природных испытаний, поскольку естественные условия разнятся в отдельные годы и не управляются – их можно только статистически изучать и предусматривать.
Испытания на зимостойкость шли по нескольким направлениям – как в саженцах на уровне земли, на разных подвоях и участках, так и привитые в кроне деревьев других сортов и на разной высоте. Последнее также позволяло ускоренно получать плоды и проводить испытания на их качество и урожайность сорта. Плоды оценивались по внешнему виду (нарядность, устойчивость к парше, размеры, одномерность) и вкусу (в основном, с любительской и личной шкалой оценки – т. е. выше оценивались более сладкие, разнообразные, твердые). Оценивалась также интенсивность сорта (регулярная и высокая урожайность, скороплодность, быстрый рост самого дерева при ограниченных его максимальных генетически-определенных размерах во взрослом состоянии, т. е. компактной естественной кроне), лежкость плодов (особенно в естественных условиях хранения – без холодильника - при «перевисании» в зрелом виде на дереве или в лежке под ним при осыпании, а также собранных плодов во дворе в ящиках, без использования холодного подвала), естественная форма кроны (углы отхождения ветвей, габариты).
К сожалению, (как я убедился впоследствии на собственном «горьком» опыте) отличных сортов - для нашей северной зоны садоводства - полностью удовлетворяющих нормальным требованиям грамотного потребителя – очень мало, большинство обладает важнейшими недостатками, резко ограничивающими возможности их использования, а именно, они в массе недостаточно: зимостойки, урожайны, устойчивы к парше и вредителям, а плоды их лежки, нарядны, крупны и одномерны, товарны, вкусны; деревья имеют плохую форму кроны (острые углы отхождение ветвей, громоздкая или непрочная крона и пр.) и имеют некоторые другие недостатки.
Результаты этой многолетней неблагодарной (в смысле «бесплатной») работы отражены в моем «классификаторе сортов» плодовых деревьев /4/. Испытания проходили в процессе выращивания саженцев для себя и предполагаемой продажи, все покупалось за свои кровные деньги - причем в период нашего крайнего бедствования на грани выживания, «безработицы»: подвои, привои, готовые саженцы новых – для меня - сортов; потом доращивалось по нескольку лет, за это время гибло и повреждалось от грызунов, снежного наста, морозов, весенних заморозков, обломов, отбраковывалось из-за плохого вкуса и других плохих характеристик сорта, с запозданием – иногда на много лет - выявленных после его прививки, поскольку сорта часто покупались наугад из-за отсутствия какой-либо фильтрующей предварительной информации. Всего в испытаниях участвовало около 400 сортов плодовых деревьев разных видов, но большинство выбыло гораздо раньше финиша – получения плодов – просто оказались недостаточно зимостойки и вымерзли; поэтому полной проверки, достаточной для вынесения им положительного или отрицательного моего «вердикта» для перспективного использования в данной зоне - многие сорта так и не прошли, «сойдя с дистанции», тем более что для этого требуются более масштабные испытания на многих деревьях, а я их проводил только на одиночных и/или даже отдельных ветках, плюс на саженцах.
Сейчас корректирую данные по зимостойкости плодовых деревьев по результатам прошедшей морозной зимы 2005-6 гг, резко сбрасываю по полбалла, а то и по баллу (по пятибалльной шкале ТХСА Сусова В. И., обещал ему весной 2007г сделать эту работу и дать свои данные, поскольку у нас климат тяжелее, чем в Москве, морозы этой зимой достигали 47 градусов, как сообщил мне глава местной администрации. Странно, что у меня не все вымерзло, а многие яблони так и неплохо плодоносили на следующий год (например, мой дорогой Юный натуралист, который прекрасно перенес зиму и хорошо плодоносил; более того, с той зимы плодоносит ежегодно уже три года, хотя вступил в активное плодоношение довольно поздно; зато теперь пережил многие деревья-ровесники, которых пришлось вырубить и раскорчевать за последние три года /прим. осени 2009г/). Еще больше пострадали груши и сливы (в ту морозную зиму 2005-6гг и оттепельную «гнилую» последующую, 2006-7 гг, когда после длительной двухмесячной оттепели в декабре – январе к февралю вдруг ударили сильные морозы) многие деревья целиком вырубил, не дожидаясь восстановления некоторых, не полностью погибших, но сильно подмерзших. (И правильно сделал, т. к. многие деревья после сильных подмерзаний погибают в последующие два-три года, не успевая восстановиться, как указывает Сусов в своей книге /1/).
Прим. В начале 2010 г. собираюсь написать и дать на этот сайт данные по наблюдениям за садом в сезоне 2009 года, когда мною впервые или повторно было проверено довольно много новых и известных сортов, по яблоне, груше, сливе и алыче (русско-китайской сливе). / /.
Итак, получение практического опыта рентабельного выращивания качественных саженцев – это была третья моя цель. Надо сказать, что, хотя такой определенный опыт я и приобрел, но выращивать достаточно быстро и рентабельно саженцы в реальности пока так и не смог до настоящего времени - из-за отсутствия возможностей и средств, хотя теоретически все понятно, что надо для этого делать в нашей зоне и условиях, чтобы максимально использовать все возможности природы, климата, почвы, и самого человека-садовода. (Собственно, главные выводы очень просты – надо закладывать максимально плодородные искусственные почвы на глубину не менее полуметра по всей площади сада и до 1 м в посадочных ямах; обеспечивать оптимальный водный и воздушный режим почве и кроне путем полива, прополки, мульчирования и ее облегчения рыхлыми компонентами, песком и дренажем; а также предельно использовать прямое солнечное и, по возможности, отраженное излучение в оптическом и тепловом /инфра-красном/ диапазонах, сажая деревья на просторе и с подсолнечной стороны строений, а также создавая деревья с компактными и уплощенными, хорошо освещенными кронами.)
И только теперь, в последние два-три года, в 2007-9 гг, (после раскорчевки и пересадки предыдущего старого сада из 15-20 летних полукарликовых деревьев яблони, груши и слив, сильно поврежденных в морозную зиму 2005-6 гг или состарившихся, «переросших» - и особенно нынешней осенью 2009 года, при закладке новых грядок-«школок» под саженцы и лунок под новые деревья, а, по возможности, и почвенного слоя по всей площади садового участка на местах раскорчеванного сада) – мы стали делать глубокую предварительную обработку земли, на глубину минимум 50-60 см, а в лунках – до 80-100 см, внося на дно - до половины глубины - траву, компост, а выше – готовую плодородную землю с большими дозами минеральных и органических удобрений. Потому что только при таком, искусственно созданном, глубоком плодородном слое – необходимом фундаменте многолетней растительной жизни - могут расти сильные саженцы и максимально быстро. В ТХСА, в своем саду, В. И. Сусов ежегодно, в течение нескольких десятков лет, завозил по 5 тонн органических удобрений на сотку, рассыпая верхним слоем. Мы же удаляем подпочвенный нижний грунт (песок), глубиной см 20-30, (заменяя его плодородным слоем), чтобы не изменять уровень земли под окружающие участки, заданный плиточными дорожками, забором, домом; и к тому же у нас нет такого количества зрелого навоза, чтобы просто посыпать им сверху и поднимать весь участок на десятки см.. Но даже мы, при наших скромных возможностях, за 18 лет внесли на участок (40 соток) около 120 тракторных телег навоза по 3-4 т (не считая компоста из травы, еще в несколько раз больше). К тому же сама глубокая обработка земли, обеспечивающая доступ живительного кислорода и тепла от «горения» компоста в нижних слоях способствуют обогащению и самовосстановлению почвы с участием микроэлементов из окружающей среды, атмосферы (метеоритная пыль, углерод, азот, вода, перемещающиеся почвенные насекомые и микроорганизмы). Наконец, ручная прополка травы – несколько раз за лето, совместно с одновременным мульчированием приствольных участков – тоже способствует максимально полному сохранению удобрений, влаги и наиболее эффективному их использованию по прямому назначению (для роста деревьев, а не травы под ними в первую очередь). Поэтому смею предполагать, что наш ручной уход при указанном количестве удобрений приближается по эффективности к тому, что осуществляется в Мичуринском саду ТХСА.
Следует заметить и огромную важность обеспечения максимальной освещенности всех листьев деревьев и особенно саженцев, (имеющих затяжной рост) - поскольку жизненная сила саженцев определяется не размером и массой их элементов (листьев, веток, штамбика) и величиной их прироста за сезон, а величиной содержания и прироста находящейся в них энергии, которая поступает, прямо или косвенно – от солнца, через прямое (и обратное от окружающих предметов) излучение плюс через тепловой контакт со средой (нагретым воздухом, почвой). По наблюдениям некоторых авторов, плохо освещенные ветви деревьев могут совсем не давать прироста и тем более плодов (особенно это касается таких солнцелюбивых культур, как, например, груши).
Примечание 2009-10 г.
Отмечу важный момент постепенного изменения направления моих испытаний: если на первых порах (почти до конца 90-хх гг) основной моей целью было выделение наиболее зимостойких сортов (и их проверка на качество плодов и урожайность на собственных взрослых деревьях), то в последующие годы (в последние 10 лет) все больший акцент стал делаться на испытания наиболее ценных по плодам и урожайности («интенсивности») сортов, и, прежде всего, имунноустойчивых - на пределе пригодных для нашей зоны – в основном выведенных в более южных районах страны, где находятся главные «школы» садоводства (орловской Седова Е. Н.- ВНИИСПК, белорусской Белорусского НИИ плодоводства, а в эту осень, наконец-то, добрался и до тамбовской/мичуринской – ЦГЛ - коллекции новых сортов). При этом самый большой интерес у меня (пока) вызвали прекрасные «имумунники» орловской селекции, которые были настоящим «прорывом» в моем саду, в наибольшей степени приближающиеся к «идеальным» сортам яблони, поскольку талантливый многоуважаемый Е. Н. Седов очень правильно выбрал приоритеты в развитии отечественного «яблоневодства» (с грушами орловской селекции я знаком много меньше, в основном по причине их общей относительно невысокой зимостойкости для моей зоны, но после того, как перешел на многосортовые деревья-саженцы и начал прививать не очень зимостойкие сорта с крону зимостойких, таких, как, например, селекции ТХСА, /Чижова С. Т., Сусова В. И, Матушкина А. Г./ то решил – в самое последнее время - заняться и ими поосновательнее): внешний вид плодов (что почти обязательно включает высокую устойчивость к парше, относительно крупный размер, привлекательную окраску); их высокие вкусовые качества; хорошую для данного срока созревания лежкость, особенно в естественных условиях (обычно сочетающуюся с твердостью плода); обязательно высокую интенсивность сорта (среднюю урожайность, скороплодность, отсутствие регулярности плодоношения, общую продуктивность); при достаточной зимостойкости (для зоны выведения и большей части зоны промышленного садоводства России).
[Хотя, помимо испытанных сортов ВНИИСПК, МГУ, ТХСА, НИЗИСНП, Белорусского НИИП, ЦГЛ и др. источников, также очень хотелось бы поближе познакомиться и с сортами садоводческих школ из более суровых климатических мест страны, в частности, попробовать новейшие сибирские сорта, отличающиеся высокой зимостойкостью, при очень хорошем вкусе – выведенные на базе Бельфлер-Китайки и сибирских мелкоплодных зимостойких сортов - и вполне удовлетворительных размерах, в среднем по 80-90 г, а максимальный до 140 (типа Баяны, Толуная и др.), полученные в НИИ садоводства им. М. А. Лисавенко на рубеже второго и третьего тысячелетий - на основе скрещивания Сибирской дикорастущей яблони – Сибирки, с европейскими и местными культурными сортами,) /11, см. статью «Крупноплодные сорта Сибири», И. Исаева, газета «Ваши 6 соток», №22, 2009/. Интересны новые уральские сорта (например, Краса Свердловска, полученная на опытной Свердловской станции по садоводству, и др.); а также очень перспективные клоновые карликовые и полукарликовые подвои Оренбургского института плодоводства и виноградарства, которые мне повезло достать для испытаний благодаря Росточкову Леониду Николаевичу, работающему в Росагропроме); сорта казахские (Казахский рубин, Заря Ала-тау и пр.), поволжские (самарские, татарские), ленинградские (Балтика и др.), брянские (выведенные на Кокинском опорном пункте ВСТИСИП, например, груши Брянская красавица – изумительный сорт, только что проверил! - и Мальвина зимняя). Особенно я неравнодушен к самарским сортам, поскольку Самара – это моя вторая родина - по матери, и потому стараюсь всегда приобретать для испытаний черенки этих сортов яблони, груши, сливы, такие, например, как Спартак, Кутузовец (яблони), Самарянка, Куйбышевская золотистая, Самарская красавица, Жигулинка и пр. (груши); сливы – например, Жигули, Волжская красавица, и даже Татарский великан за кампанию. Но относительно плохие сорта из проверенных – на мой взгляд, по сравнению с другими - для коллекции все равно не оставляю].
Такой мой сдвиг интересов – от особо зимостойких сортов к особо привлекательным по плодам и продуктивности - объясняется несколькими причинами.
Во-первых, как я недавно понял, так свойственно делать всем профессионалам – преодолевать максимальные трудности для достижения максимальных целей и результатов, прокладывая дорогу другим. Все садоводческие школы России, (как северной страны, где климат на пределе «проходит» для садоводства) стремятся, в качестве основной цели, получить наилучшие по качеству плоды для своей зоны, при достаточной (удовлетворительной) зимостойкости, (обеспечиваемой, заметим, при хорошем профессиональном уходе) и лишь отдельные ученые специально занимаются выведением или испытанием особозимостойких сортов, придавая этому параметру важнейшее значение (например, мой учитель Сусов В.И.; или Чижов С. Т. по грушам; Петров, Черненко, и некоторые другие), поскольку, в принципе, по общим соображениям экономичности и рациональности, малоэффективно создавать слишком большой, избыточный запас прочности по климату в расчете на его сравнительно редкие (раз в несколько лет, обычно более 10) неблагоприятные выбросы (морозные зимы и пр.), ценой потери основных параметров яблони, определяющих ее продуктивность и качество плодов (внешний вид, размер, вкус). Вот и мне в последнее время гораздо интереснее получать ежегодные отличные урожаи великолепных - по вкусу и внешнему виду – «иммунных» плодов (пока в основном орловской селекции, но планирую и белорусской, и ЦГЛ и др. «школ») - если только не «напарываешься» на морозную или оттепельную зиму, да «заморозную» весну; чем выращивать зимостойкие, но с заведомо худшими плодами, медленно растущими, относительно малоурожайными и менее скороплодными (менее «интенсивными»), но высокозимостойкими сортами (такими, например, как, например, Зимняя медуница, Коричное, Грушовка московская, Северный синап и др.). Т. е. я готов рисковать своим трудом ради получения в своем саду максимальных результатов по качеству плодов и его интенсивности/продуктивности (а деревья, тем более карликовые, раз в 10-15 лет можно и пересадить, когда они выпадают, вымерзают - для меня так это даже хорошо, поскольку появляется новое пространство в саду для его развития, а уж саженцев для замены, еще лучших сортов – у меня всегда хватает в резерве, на очереди только и ждут своего часа).
К тому же зимостойкость можно сильно повысить хорошим уходом за деревьями (см. книгу Сусова В. И / /), что и делают профессионалы, когда рассчитывают достаточную зимостойкость деревьев, выводят новые и районируют сорта.
Во-вторых, надо принять во внимание и такие факторы, как давно упорно стучащееся нам в российские окна и двери всеобщая интенсификация жизни на планете и в садоводстве в частности, а именно - приход коротко (но сверх интенсивно!) живущих карликовых минидеревьев, которые живут меньше /или соизмеримо с ним/ периода между сильными негативными погодными аномалиями (типа морозных зим). А также как увеличение зимостойкости сортов при их культивировании на карликовой основе (подвоях, вставках), сокращающем вегетативный период и улучшающем тем подготовку к зиме.
В-третьих, нельзя не учитывать и всеобщее потепление климата, столь живительное для России.
[Нынешняя удивительно теплая осень 2009 года тому еще один пример, сегодня уже 5 декабря, а за окном даже у нас, в Мещере, теплынь плюс 6 градусов, причем среднесуточная, и такая погода – выше нуля с дождями – стоит уже более месяца, снегом и зимой не пахнет! Эта непредвиденно теплая погода окончательно нас измучила, не давая морального права на «зимний» отдых (выжимаем все из себя напоследок в сезоне до предела, занимаясь с землей и подготовкой ее под будущий сад, квадратный метр за метром - ибо весной времени не будет, а летом этим заниматься, вместе с пересадками и прикопами кустов и саженцев – нельзя, поскольку оголяется корневая система) -приходится раскорчевывать запущенные участки сада от старых деревьев и кустов, при том копать ямы по всей площади сада на глубину минимум 60 см, освобождая от всех, вплоть до мельчайших - корней, с вывозом песка со дна и последующим заполнением компостом, скошенной и прополотой травой, органическими удобрениями, травяными дернаками с заброшенных полей). Из каждой ямы, площадью, в среднем, метра два-три квадратных, со дна вывозим 5-7 тележек песка – по 50 кг, за двести метров, в поле или на грунтовую дорогу до дома, засыпаем канавы; выкопать три таких ямы – примерно как одну могилу, так мы копаем и себе могилу – два пожилых мужичка, пенсионера, уже переживших среднюю продолжительность жизни мужчин по России.
Зачем мы это только делаем – так перенапрягаться «на старости» без особой нужды, чтобы ночью от перегрузки кошмары мучили, и уши, глаза кровью наливались, и в голове шумело у меня, а сердце потягивало-ныло у брата; и спину вчера сорвал, поднимая рывком тяжести, сейчас распрямиться и повернуться не могу; и нога, зашибленная еще месяц назад, в колене ноет, ей бы покой дать несколько дней, а тут еще с псом приходится на поводке бегать каждый день вокруг деревни, выгуливать на ночь, он тоже свои права на жизнь имеет; и пальцы все в ссадинах; и едим по одному разу в день в последнее время, и не бреемся, не стрижемся, не моемся иногда по нескольку недель; спим иногда в одежде, в холодной избе (если нет сил переодеться и натопить печь); ходим в обносках, своих и чужих, донашивая их до предела; живем вдали от «цивилизации», без семей (хотя у нас есть хороший телевизор с кучей программ, ноутбуки, мобильные телефоны – т. е. связь с внешним миром, и мы вполне довольны жизнью, наслаждаясь наступающим второй волной кризисом и крахом доллара, США и всей мировой капиталистической «пирамиды»), лишаем себя радости творческой работы – интеллектуальной и духовной, например, думать, чувствовать и писать, что так хотелось бы и о чем мечтал всю жизнь, а теперь, когда впервые такая возможность, наконец, представилась «на пенсии» - «загонять» себя выматывающим и отупляющим трудом, почти не позволяющим думать; а ведь результат – когда вырастут деревья и саженцы на этой земле - будет не ранее, чем только через лет пять-шесть? (На этом, раскорчеванном и вновь подготовленном участке, их можно будет посадить не ранее следующей осени, или, лучше – через одну весну, т. е. через долгих полтора года, /когда нам будет уже по 64 года/ когда все компоненты в ней перемешаются и она созреет, просядет, до этого надо добавить весной или летом следующего года еще навоз, который должен перед этим еще созреть – а он пока «сырой», не годный для использования – только что свежий привезли)!, а потом еще и выращивать многосортовые деревья еще минимум три года, а карликовые – так и все 4-5! А землю мы таким образом улучшаем для того, чтобы сжать этот период выгонки саженцев для реализации на один, максимум два года, в пределе.
У Андрея Платонова есть замечательная повесть «Котлован». Ее идея, отраженная художественным образом, состоит в том, как на заре советской власти люди ценой своей жизни строили великий огромный котлован под здание будущей счастливой жизни, не имея шансов самим воспользоваться ею. Так обречены во имя будущей победы первые отряды бойцов, бросаемых в прорыв на укрепления врага. Не намного от них отличается и трудовой «подвиг» старых садоводов, закладывающих сад на десятилетия вперед, (которым даже наши дети не воспользуются почти наверняка, поскольку здесь жить не будут, да и мало их у нас, наследников – по одной дочери, «жерди в чужом огороде»).
Но я вовсе не жалуюсь на свою жизнь, и «подвигом» я ее совсем не считаю, она мне очень даже нравится - по сравнению с той, что была – и я ее сам выбрал. (Как поет Александр Буйнов в одной из песен о новом времени и эмигрантах: «Каждый получил, что хотел»). Свобода дорогого стоит, душа – еще дороже, а материальный комфорт (выше скромных норм) для меня по сравнению с этим почти ничего не значит. Да и живем мы во много раз лучше монахов или наших современных рабочих.]
Прим. от марта 2010. Однако через два дня наступила настоящая морозная зима, с устойчиво низкой температурой в течение двух месяцев, которая доходила в нашей местности ночами до 35 градусов в отдельные дни. Так что рассуждения о потеплении климата придержим на будущее.
P. S. Пьяные беды нашей деревни
(Отступление, можно не читать)
Не надо бы писать, наверное, всего этого – дописал в последний момент, при коррекции статьи – да на «похоронные» темы навеяли очередные беды, выпавшие на долю нашей заброшенной деревни. Как раз в день, когда взорвали экспресс Москва - С-Петербург, у нас в деревне повесился один не старый мужик – лет сорока с чем-то, не пьющий, добрый, инвалид детства (ему, 10-ти летнему пацану, мальчишки в детстве по оплошности из ружья прострелили дробью тело в районе пояса, он долго лечился, перенес множество операций и остался хромым и несчастным, был одиноким). А погиб, можно так сказать, по своей доброте, дело было так.
Они с двумя местными мужиками накануне поехали за продуктами в райцентр – туда ходит два раза в день местный автобус прямо из деревни (при социализме, когда был жив здешний огромный совхоз, автобусы ходили 6 раз – были еще и совхозные, и детей в школу возили туда и обратно, и совхозных рабочих). В том поселке, прямо у автобусной станции, есть «рюмочная», обычная губиловка для местной «пьяни», «шлака» общества. Один из этих трех мужиков, Степан – уже 77-ми летний старик – там так крепко набрался, что когда приехал на нашу автобусную остановку, не смог идти домой (он из соседней деревни, что примерно в двух километрах в стороне от дороги). Наш добряк Вася попросил водителя автобуса отвезти его домой, предложил хорошие деньги – но тот отказался, он был в рейсе, по расписанию, да и не должен развозить пьяных по домам. Вести домой его своим ходом один инвалид Василий тоже не мог - он сам ковылял с трудом, с палочкой, и потому взял того переночевать себе домой – его дом был рядом. Была ночь почти (в шесть часов здесь темно, хоть глаз выколи, и фонари даже в деревне не горят, электрики не заменяют в последнее время), слякотно и лужи на дороге – если он оставил бы его, это можно было трактовать как преступление по статье «оставить без помощи пострадавшего». А мужик тот, пьяный, был «с большим приветом», особенно почудить любил выпивши, много неприятностей доставил своей семье по жизни (даже в психушке лежал по части головы) и соседям; хотя плотник был отменный: когда-то, 13 лет назад, нам строил прируб к дому в бригаде – его угол самый ровный, и много тут домов понастроил, местную «лесную» школу в 50-ые годы (ее сейчас по бревнышку растащили за годы «катастройки»).
Не знаю, что там произошло ночью, но утром тот мужик пошел к себе домой, по дороге купил у местных «шинкарей» «паленой» дешевой водки, (за 50 рублей какая еще может быть?), домой пришел с фингалом, а дома через день - другой «окочурился», врача вызывать жене не дал, сказал – отлежусь. Не выпил бы, не добавил – может, и вправду бы пронесло, но видно крепко перебрал, да еще со своим соседом подрался… Приехал следователь, стал «прессовать» Васю, грозил посадить на шесть лет. Взял подписку о невыезде - а наш Вася не выдержал обид на все и свою несчастную жизнь, и после их отъезда удавился (оставил записку, что в смерти Степана не виноват – но что толку теперь искать виновных?). Вот так старый «дурак», кому своя жизнь была уже не дорога, увлек за собой в могилу еще одного, молодого (а тот хотел на днях в Москву податься на заработки, к сестре). Сегодня провезли хоронить мимо наших окон одного, на тракторной телеге, скромно, без людей и почестей (два брата и два мужика землекопа), а вчера похоронили другого.
Да, «обидно за Рассею» - не научились наши русские люди жить – с интересом и по-человечески; печально смотреть, как они вымирают и уничтожают себя сами, и нету у них заботливых наставников в лице государственных людей/мужей (раньше хоть была «партия», общественные организации, большие семьи, производства с их начальниками и дисциплиной, массовый спорт, клубы и библиотеки на местах, и деньги/зарплаты на уровне городских, да еще подсобные хозяйства, дома бесплатные шикарные нашим совхозникам в деревне построили. А теперь все пошло поехало – даже на людском горе и жизнях деньги делают – с водкой не могут разобраться на государственном уровне, с лекарствами, сигаретами/папиросами, спекуляцией продовольствием, игровыми автоматами, нарко- и порно-бизнесом, насилием над детьми и детской беспризорностью, мошенничеством с квартирами, коррупцией чиновников и т. д., и т. п.).
Заканчивая грустную тему, добавлю, что в предыдущем месяце еще два мужичка померли в нашей деревне. Один из них - старичок, но очень работящий и «правильный», хороший плотник и вообще на все руки, он не пил практически, содержал хорошо дом (на самом конце деревни, надежно «подбоченивал» ее, когда все поразбежались в города), большую теплицу (выращивали рассаду помидоров, огурцов), жил здесь постоянно, с женой, корову держали до последнего - даже когда совхоз распался, и кормов стало трудно доставать, был всегда приветлив, глаза добрые, умные; я ему грушку давно еще дал, а они нам молоко продавали. Его жена получила инсульт лет уже пять назад, он ухаживал за ней – теперь и ее забрали куда-то, и край деревни опустел.
Другой не старый, лет 55-ти, «охотник» и рыбак – до пенсии не дотянул, «честно, по-русски». Он жил а родительском доме, разведенный и бездетный, остался один из пяти детей, содержал уток и собак для охоты – приезжие охотники и братья останавливались у него. Сильно пил долгое время, почти всю жизнь до конца, и всегда курил - пока совсем не сдало здоровье – но был уже поздно, заработал рак кишечника, на прошлой неделе положили в больницу и срочно сделали операцию, вывели грушу для пищевых отходов наружу – но как он сможет один, без семьи и помощи, в избе, зимой, да с его привычками и натурой – жить? Где надо постоянно чистить снег, ходить за водой в колодец, рубить дрова для печки и топить ее иногда по два раза в день, ходить в магазин, убираться за собой, собаку кормить, топить баню и т. д., и т. п. Он пока жив – но для деревни он исчез, как действующее лицо. (Сказали, что если все заживет хорошо, то через год можно будет сделать вторую операцию – но верно ли это и как прожить год в деревне одному – неизвестно).
В прошлом году умер однокашник моего приятеля, (Михаила О., что сосватал мне этот дом) – Валентин, электрик, 58 лет – тоже по пьянке, одинокий. До пенсии тоже честно не дожил, напоследок на всех ругался, кто придет.
За год до того – помер от вина еще один мужик, здоровяк под два метра, Геннадий – тоже накануне пенсии, был шофером, теперь дом в лесу на поляне (деревушка Пятница всего из двух домов, бывших поповских, больших, в паре км от нас, где кладбище) стоит заколоченный, жена одна жить боится.
Напротив Василия, с которого мы начали, стоит дом Игоря – племянника моего товарища, с которым мы когда-то работали, Михаила О. Он, совсем молодой парень, тогда – при нашем первом знакомстве по приезде в деревню – сильно пил, приходил клянчить и к нам, на коленях водку выпрашивал. Они занимались с отцом – у того был «прихватизированный» грузовик - семейным «бизнесом» - холодильники с завода перепродавали в начале 90-хх. Давно исчезли оба с горизонта, половину их дома продали, но хозяев обоих половин не видно, крыша уже слетает.
Женщина, что живет в доме рядом с Василием, получила этим летом инсульт и тоже находится в больнице.
Николай Полишкин, строитель по профессии, работавший в Подмосковье, что живет в соседней, примыкающей к нашей, деревне, близкий родственник моей соседки, который лет 10 назад спалил по пьянке свой, а заодно и дом рядом – получил инсульт в прошлом году и уже год лежит в больнице, жена платит за него всю его пенсию.
Николай Забубыркин – электрик, живший через дом, умер несколько лет назад год не дотянув до пенсии от пьянства – нас он успел помучить пару лет, когда мы только что приехали – постоянно клянчил водку.
Саша «Брун» - мужик за 50, когда мы с ним познакомились по приезде – еще один «горемыка от вина». По пьянке собутыльники залезли в деревенский магазин, взломали ради нескольких бутылок водки. Действовали вместе с вышеупомянутым Николаем Забубыркиным, того поймали и стукнули пару раз милиционеры, он все и выложил. Саша благородно взял всю вину на себя, отсидел пару лет, заработал себе туберкулез. Спалил свой дом по пьянке, так что в последние годы жил на животноводческом «комплексе», от которого остались посройки для животноводов и было тогда электричество – он зимой палил несколько обогревателей. Так прожил несколько лет, угасая - пока от болезни легких он не помер. Семья его бросила, и даже дочь выгнала из дома, когда он приехал к ней в город (на что он очень был обижен). Неплохо плотничал, был хорошим работником по нескольким профессиям – но человеческой мягкости не понимал, а когда приглашали его работать, на первые же полученные деньги начинал пить и впадал в запой, исчезал с горизонта, далее начинал клянчить в долг и пр. – так что мы быстро поняли его и перестали приглашать на работу и вообще по возможности контактировать.
Сосед Борис, правда, дачник – который покупал одновременно с нами дом в нашей деревне – через два от нашего - тоже помер, лет в 60 с небольшим, недавно, дом жена продала.
Умер в прошлом году напившийся мужик, прямо на автобусной остановке в центре деревни – говорят, дали выпить местные продавцы «паленой» водки – да кому надо это расследовать, некоторые даже говорят с «пониманием»: «Сам виноват (погибший), а те – кто продает отравленную водку – занимаются бизнесом». Наши пьянчуги еще и заступаются за своих кровососов, считая их спасителями, понимающими их «широкие» души.
Даже глава местной администрации, тогда еще молодой мужик, меньше 50-ти (бывший председатель сельсовета, зоотехник, с высшим образованием) ухитрился с перепоя получить инфаркт (правда, потом восстановился неплохо, на работу в райцентр устроился и несколько лет протянул – но недавно опять видел его сильно пьяным).
Апофеоз жизни деревни – когда подростки под управлением уголовника (парня из центрального поселка, пришедшего из тюрьмы) убили несколько лет назад, прямо в «день независимости», 12 июня, местного старичка-ветерана войны, за пенсионные накопления (тогда 17 тысяч)! Старик держался до последнего, его пытали, били, изуродовали, сломали ребра – но он не выдал «тайны» клада мужественно принял смерть – а деньги лежали за иконой. Сестра знала, где он их прячет, заглянула в обед, его дом рядом с магазином, она жила в нашей же деревне, а он уже холодный. Тут же вызвали милицию, и дело казалось бы простое, по горячим следам можно было бы раскрыть, но так и закрыли его «висяком», некому было за старика постоять.
Володя О., когда-то местный шофер в совхозе – погиб в автокатастрофе, за рулем своей Волги, когда в дребедень пьяный, в одних плавках, после попойки с местными «корешами» поехал домой, не вписался в поворот, вылетел с дороги и врезался в березу. (Красивый сильный мужик, и голова на месте. Дети сын и дочь замечательные, крепкие, красивые, воспитанные. В семье порядок, и жена работящая, не потеряла работу даже при закрытии комаплекса. Но не мог мужик не пить, не по-русски это.) Умирал он долго, делали несколько операций, жену измучил, все последние деньги потратила на лечение – но вытянуть его врачи не смогли.
Местный зоотехник, один из «начальников» бывшего совхоза, погиб за рулем своего Уазика, перевернувшись на дороге пьяный, когда ехал на свою дачу из центрального поселка. Был уважаемый человек, добрый мужик, выручал нас с навозом.
Местный тракторист, молодой парень из соседней деревни, всего в 19 лет – уснул на поле осенью в заморозки, заморозил почки и стал лежачим инвалидом у матери, единственный сын.
Другой тракторист, отец троих детей, умер с перепоя в возрасте 47 лет (он успел уехать из нашей деревни – в начале «катастройки», сейчас дети продали его дом «дачникам»). Хорошим механиком был, когда совхоз распался и не было средств на ремонт техники, он из двух огромных кировцев собрал один. Сколько раз прав его лишали за пьянство, но уж больно безотказный он был, и технику знал и любил, и руководство через месяц опять его восстанавливало, работать то кому-то надо. И жизнь понимал верно, я поражался точности его суждений, синхронности наших оценок (при всей простоте его происхождения), «демократов» он клял, однажды в разговоре как нечто естественное сказал: «я всегда голосовал за коммунистов». Мужик был умный и добрый, со светлыми голубыми глазами, чистый русак, не крупный, но жилистый, ладный. Выручал нас в первые годы «освоения деревни» не раз вспахивая поле, на своем мощном кировце (обычный трактор не тянул) дернил заросшие участки, расширяя наши угодья. Деньги брал минимальные, местные пьяницы крутились, говорят, бери больше, но он понимал и наше тогда, далеко не лучшее положение. Брат ему практически бесплатно отремонтировал два телевизора, не в службу а в дружбу.
Еще двое здоровых физически мужиков спиваются в нашей деревне, коротая жизнь от запоя до запоя. Один – бывший тракторист, успел отсидеть по пьяной драке, от него ушла жена красавица с тремя детьми; остался огромный совхозный дом, который однажды он чуть не спалил, делая отводки электричества. Прошедшим летом его спасли соседи от «падучей», когда он бился в конвульсиях и едва не задохнулся от пены.
Другой – его новый и неразлучный теперь попутчик и собутыльник – совсем молодой мужик был, когда приехал сюда жить года 4 назад (чуть перевалило за сорок). По пьянке едва не погиб – его могли забить насмерть, когда он пьяный пошел пешком из Шатуры домой (за 50 км!) после праздника города, который он организовал в Шатуре в 2005 году (по профессии он циркач, силовой акробат и жонглер, получил высшее гуманитарное образование, кончил ГИТИС, читает на английском Шекспира, «Ту би о нот ту би» - «Быть или не быть», когда выпьет; умеет делать многие жонглерские трюки, реквизит, талантлив от природы). Тогда он дешево отделался – ему рассекли губу и сильно отметелили; он потерял все свои документы (паспорт, воинский билет и пр.). На время с испугу, от растерянности и безденежья, он тогда бросил пить, на пару месяцев, и хорошо помог нам – а мы ему с работой - строить прируб к дому, работает он здорово, зло и самоотверженно, не щадя себя (красил нам двор и дом, крышу, забор, строил фундамент, раскорчевывал большие деревья и т. п.). Даже тогда помогал своему маленькому сыну – посылал жене алименты за него на Украину. Но он совершенно не умеет пить – у него сразу «крыша едет» и он начинает орать на всю «ивановскую», так что даже в соседней деревне люди пугаются (мы то уже его знаем, он совсем безобидный, таких и трогать нельзя – как юродивых, но вот ему часто достается). Он тоже уже не раз валялся по деревне, и его в этом году однажды откачали добрые соседи, вызывали скорую. Долго он не протянет – уже все зубы почти подрастерял, яблоки есть не может, которыми я его угощал недавно. Мы поначалу пытались воздействовать на него и помочь, советом и работой, давали кое-какие веши, инструменты. Но в последние два года он упорно не хочет работать у нас – приходит один–два раза за год, когда совсем приспичит – предпочитая тех, кто дает ему выпить во время работы и работать в кампании со своим новым товарищем, а не читает «морали». Он на себя уже наплевал – и потому конченый человек, уверен, ему не долго осталось, до первого несчастного случая (на днях он лазал – хотя еле стоял на ногах – на столбы по длинной лестнице менять фонари – как не сорвался, чудо). Раньше родители его приезжали, хоть немного его контролировали – а теперь они стали старые, и застряли в Латвии, где прописаны (отец – бывший военный).
Почти всех их я знал хорошо лично, много историй еще произошло только в нашей деревне, и о которых я знаю, и о которых не знаю (плановых смертей многих бабушек на восьмом – десятом десятке – я не привел, хотя и даже из них были пьющие, как, например, баба Дуня, у которой мы купили наш домик. Страшно много пили и ее зять, и муж внучки, тракторист – который продавал нам этот дом, и оба эти мужика умерли в первые два года после покупки нашего дома, еще в начале 90-хх, старшему не было 50-ти, а младшему не было и тридцати!).
А Василий, хороший кровельщик из Подмосковья, что крыл нам крышу, который через год погиб на шоссе под машиной, тоже по пьянке? Когда пил, был несдержан и отвратителен, мы отвезли его домой до окончания работы – сами доделывали крышу за него, не знали, как быстрее избавиться.
А Геннадий – зять у моей доброй соседки, Зои Кузьминичны, которого с приятелем сбила машина пьяных на дороге – тот остался без ноги, а этот с инсультом, изуродованный и безумный, промучил себя и близких более года, умер в 35 лет!
Да что там говорить про деревню – когда все почти мои родственники мужики, по отцовской московской линии – так или иначе пострадали от водки: померли, погибли, были репрессированы, болели, не женились / разводились, были несчастны по-разному (но об этом здесь не буду). Мы с братом – первые среди отцовой родни, кто принципиально полностью не пьет (я себя называю «наркоманом умственного труда» - что может быть слаще размышлений, когда есть время на творчество и вообще такая возможность, отдохнувшее свежее состояние, а когда выпьешь – в голове туман, много выпьешь – еще и тошнит, да и потом, на следующий день, чувствуешь себя плохо). Тщеславный Михаил Булгаков назвал бы нас с братом «подозрительными людьми», какими считал всех непьющих мужиков; кто-то назвал бы «не мужиками» - но мне плевать на их мнение, я считаю слабаками тех, кто в угоду мнению окружающих пьет, курит и вообще подчиняется чужой дурной воле.
А вчера узнал еще об одном случае в нашем краю, когда стал в разговоре винить милицию за смерть Васи, что, мол, довел следователь его до самоубийства. «Да что там про них говорить – сказала соседка – когда они сами стреляются». И рассказала, что на прошлой неделе застрелился парень милиционер из поселка, где находится наше отделение. Он запил и не выходил несколько дней на работу, скрывался, отговаривался. Сначала его предупредили, а потом сказали, что может вообще не приходить и что его уволили. А он дуло пистолета в рот и мозги на потолке.
И вот думаю, как так получается, что в послевоенной голодной разрушенной бедной стране была такая жажда жизни, люди рожали, любили, работали неустанно, учились – причем ценой своего здоровья, ночами, заочно - и при том были жизнерадостными, умели отдыхать, петь, танцевать, ходить в клубы, заниматься спортом и т. п.; в нашей деревне в каждом доме было по нескольку детей, до 5 – 10 –ти! А сейчас вроде бы и все есть (у многих, сытых и пресыщенных) – а вот детей нет, кругом проповедуется разврат и насилие, преступность, педофилия, порнография и проституция, вседозволенность и жажда наживы вместо духовного развития, полно беспризорных и безнадзорных, люди вымирают миллионами – от алкоголя, наркотиков, преступлений, дорожных и техногенных катастроф, террористических актов, национальной, религиозной и расовой розни; от собственного бескультурья и малодушия и т. п. – а оставшиеся почему-то молчат, смиряются, или уезжают в далекие страны. И никто почему-то (хотя я знаю, почему) не хочет голосовать за коммунистов, возврата к социализму – все захотели «стать миллионерами» (американская мечта прочно угнездилась в мозгах «новых русских»), хоть по головам других; каждый возомнил себя «элитой» и выше всех, а свои права стал ставить выше интересов общества. Кругом фальшь, обман и лицемерие, игра на пороках и слабостях, уничтожение трудовых духа, этики и морали, разврат и оболванивание людей ради легкости управления ими…
«Учите физику – и Вы станете коммунистом». «Коммунизм – это не идеология, это физика и математика общественной жизни». (Это мои фразы из политических работ, здесь не расшифровываю, умный поймет. Сила капиталистических угодников в людской слабости, а значит – в бескультурье, или попросту – глупости, не развитости, жадности и агрессивности, не способность контролировать себя. А ничто так не развивает ум, как занятия физикой и математикой; и вообще естественными и общественными науками, и даже сельским хозяйством – если ко всему относиться серьезно и научится самостоятельно думать. И это время неизбежно и скоро придет – а пока мы такие все дураки, вот и крутят нами политпиарщики, как хотят. Ведь толпой безмозглых легко можно управлять, чем и занимаются всякие Глебы Павловские, Познеры, Сванидзе и прочие политтехнологи и подпевающие власти журналисты-телеведущие, вкупе с зарубежными спецслужбами, организовывая всяческие цветные революции, переводя гнев толпы в полезное для себя русло, против нее же самой. Чем наша останкинская телебашня отличается от той башни, излучающей подавляющие волю людей электросигналы в пьесе братьев Стругацких «Трудно быть богом», по которой поставил фильм молодой Бондарчук «Обитаемый остров», который показали только что, 2-3 января 2010 года по телевидению).
