Когда помощь бедным — не по адресу. Комментарий Георгия Бовта
«Бюджетные деньги даже в Африке в этих случаях используются более эффективно, чем у нас. Так что нам есть у кого поучиться», — считает политолог
Георгий Бовт. Фото: Михаил Фомичев/ТАСС
Подведены предварительные итоги первого этапа пилотного проекта по снижению уровня бедности. Проект запущен в Татарстане, Кабардино-Балкарии, Приморском крае, Липецкой, Ивановской, Нижегородской, Новгородской и Томской областях. Как следует из отчетов, направленных в Минтруд, одним из шагов к снижению уровня бедности региональные власти считают корректировку критериев нуждаемости. В частности, они считают необходимым прекратить платить пособия тем, кто может без них обойтись, а оставшиеся деньги направить на помощь действительно бедным гражданам. Например, чиновники пришли к выводу, что люди, имеющие огород или свободную жилплощадь, могут прокормиться с их помощью и не нуждаются в государственных пособиях. Так, в Ивановской области чиновники выделяют группу так называемых ленивых бедных, «которые, имея дополнительное имущество, не умеют или не хотят им воспользоваться в целях повышения своего благосостояния (продать, сдать в аренду, либо, если это земельный участок, использовать его как дополнительный источник продуктов питания). Какие еще выводы могут быть сделаны в ходе такой борьбы за снижение бедности?
Президент поставил задачу сократить число бедных в России за шесть лет примерно наполовину, до 10 миллионов человек. По данным Росстата, за чертой бедности находятся более 19 миллионов человек, или 13,3% населения. При этом, правда, не учитывается, что нынешний официальный порог бедности — величина прожиточного минимума — положенный в основу статистических расчетов, уже давно устарел и выглядит заниженным. В прошлом году он составил в среднем 10,3 тысячи рублей в месяц. Ясно, что реальный прожиточный минимум гораздо выше. Но вообще с бедностью можно бороться разными методами, в том числе путем «выправления статистики». Поскольку в регионах сегодня денег особенно нет, а социальные программы в значительной мере лежат на их бюджетах, поиск путей оптимизации со стороны региональных властей понятен. Правда, не факт, что его по достоинству оценят избиратели. У нас ведь слова об оптимизации и адресности в устах чиновников понимают однозначно — как урезание расходов. Доверия тут нет особенно.
В мире есть принципиально два подхода к вопросам сокращения бедности. Один преследует цель обеспечить максимальному числу граждан гарантированный минимальный доход (прямые выплаты, снижение налога для бедных и т. д.). Другой основан на проверке уровня доходов, делая акцент как раз на адресности социальной помощи, когда наличие дохода ниже черты бедности является лишь одним из, но не достаточным условием для ее получения. В России категорий нуждающихся множество. Но напрямую, как правило, помощь не зависит от реальной нуждаемости. Основной показатель — справка НДФЛ-2. На фоне общемировой практики это отсталый способ определять «адресность». Сегодня не более четверти российских расходов федерального и региональных бюджетов на нестраховые формы соцподдержки предоставляются с учетом оценки нуждаемости. Мы продолжаем делать вид, что идем по пути СССР и «социально-ориентированной» Европы 70-80-х годов прошлого века с ее универсальной «социалкой», но денег на это нет.
У нас на бумаге общее число мер соцподдержки и соцгарантий, реализуемых за федеральный счет, приближается к трем тысячам. Почти все меры социальной поддержки федерального уровня предоставляются по принципу просто принадлежности к какой-то категории населения без учета реальной нуждаемости. На региональном уровне уже 25% расходов на меры соцзащиты делают с учетом реальной нуждаемости, что тоже мало, но лучше. Москва не хочет передавать соответствующие ресурсы на региональный, а главное, на муниципальный уровень, где реальная нуждаемость властям виднее. Мол, разворуют. Тогда как в Скандинавии все эти ресурсы были делегированы именно на муниципальный уровень еще лет 30 назад. В США такие вопросы всегда были прерогативой штатов, а не федерального правительства.
Главное условие адресности — проверка всех источников дохода и оценка потенциала. В США еще в 1968 году Верховный суд принял «правило мужчины в доме». Факт его наличия (даже если он является лишь, к примеру, сожителем матери-одиночки) становится причиной отказа в помощи. Скорее всего, он занят в теневой экономике. У нас нет эффективной системы учета именно всех, включая теневые, доходов. В странах с адресной помощью действительно учитывают наличие дополнительной недвижимости, класс имеющейся автомашины, есть ли земельный участок и т. д. Чем больше таких «обременяющих факторов», как отсутствие мужчины в доме, где есть мать-одиночка, плюс престарелые родители, плюс инвалид и т. д., тем больше оснований на получение помощи. В Польше для получения помощи нужно присутствие хотя бы одного из 11 подобных условий в дополнение к низкому доходу (включая теневой), чтобы претендовать на помощь. В Европе также стараются уйти от денежных выплат и предоставлять помощь в натуральной форме — в виде продовольственных талонов, лекарств, помощи в воспитании детей, оплаты ЖКХ. Это тоже эффективное средство отсева — эти деньги не пропить.
У нас также практически отсутствует такая единица финансовой оценки, как домохозяйство. В других странах учитывают даже факт реального проживания вместе без официального брака. Адресность работает даже в нищей Африке, приводя довольно быстро к сокращению бедности. К примеру, в Гане адресные программы в объеме лишь 1% от ВВП привели к сокращению бедности в последние годы на 10%. Еще лучшие результаты показали адресные программы в Мозамбике, Нигерии и Руанде. Получается, что бюджетные деньги даже в Африке в этих случаях используются более эффективно, чем у нас. Так что нам есть у кого поучиться.
