А вот сейчас люблю
11.04.2019 20:20
Как жить счастливо, а уходить достойно
Текст: Татьяна Владыкина, Елена Новоселова
Российская газета - Федеральный выпуск № 81(7839)
По данным социологов, 33 процента россиян боятся смерти и связывают свой страх с одиночеством ухода в старости. Эксперты "РГ" уже обсудили тему "Жить до 150. А зачем?" (N 14 от 24 января), попытались найти ответ на вопрос "Жить до ста. А с кем?" (N 40 от 22 февраля). Как сохранить достоинство, когда умирают близкие? Можно ли научиться жить без вечной тревоги перед неизбежностью? Способна ли любовь победить смерть? Сегодня "РГ" отвечают заведующий кафедрой социологии семьи и демографии социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Анатолий Антонов, режиссер Алексей Герман-младший, сын сценариста Светланы Кармалиты и режиссера Алексея Германа, и Татьяна Чаленко - старшая сестра милосердия патронажной службы Свято-Димитриевского сестричества при Первой градской больнице в Москве.
Над вопросом, может ли любовь победить смерть, давно ломает голову человечество. Фото: Jacoblund/iStock
Они жили долго и счастливо и умерли в один день
Это не просто о любви до гробовой доски и о семейной жизни с хорошим концом ... Это попытка ответить на вопрос, над которым веками бьются философы, поэты, художники: "Может ли любовь победить смерть?"
Анатолий Антонов: "В один день" - это метафора и мечта, которая в жизни редко реализуется. Жан-Поль Сартр и его супруга Симона де Бовуар умерли почти в один и тот же день, но с промежутком в шесть лет. Но и это символично. Речь идет о том, что люди всю жизнь проживают рядом, становясь друг для друга незаменимыми. Это и счастье, и огромное испытание...
Алексей Герман: Глядя на свою семью, я понимал, что они проходили очень много испытаний вместе. При том, что родители могли ссориться, и даже бабушка с дедушкой иногда. Тем не менее всегда было ощущение единства, внимания друг к другу и понимания. Сейчас, мне кажется, мы теряем ценность энергии семьи, которая поддерживает в этом сложном и иногда враждебном мире. Семья перестает быть высшей ценностью. Это не означает, что раньше "все сидели под елочкой в белых рубашечках". Просто я всегда понимал, что для меня родители- это главное, а я - для них. И всегда знал, если у кого-то из нас случится выбор, то он будет сделан не в пользу денег или карьеры, а в пользу семьи.
Недавно умер 90-летний муж близкой знакомой. Она сказала: "Я не умею без него дышать..."
Анатолий Антонов: Есть такое социально-психологическое понятие: социальный атом человека. Это наименьший и неделимый элемент социальной вселенной. Когда кто-то один умирает, атомная структура разрушается, ведь атом неделим. Умер один старик, скоро уйдет и другой. Впрочем, социологам известно, что у женщины есть шанс прожить еще лет 10. А вот если умирает первой жена, муж долго не протянет. Все это я говорю о парах с большим стажем. В современной семье, где по пять раз разводятся и сходятся, совсем другая картина. Развод там - тоже смерть, но не в буквальном смысле слова. Посмотрите телевизионные передачи: люди готовы друг другу горло перегрызть за каждую табуретку. Такая грязь внутри человеческая убивает когда-то очень близкого.
Алексей Герман: Возможно, в этом виноват тревожный ХХ век, который принес бесконечное форматирование государства, постоянное провозглашение то одних, то других ценностей. Меня потрясает количество выяснений отношений, показушной и бессмысленной любви, которое сейчас транслируется отовсюду. Когда умирала певица Юлия Началова, было ощущение нескончаемого потока грязи. Бесконечные оправдания врачей, скандалы с бывшими мужьями. Жизнь в состоянии постправды, когда рейтинг важнее, чем мораль, когда человеческая жизнь всего лишь история о том, как повысить количество читателей, лишает нас чего-то очень важного. Интерес к трагическим моментам с одновременным вытаскиванием грязного белья - результат того, что нет моральных авторитетов. А это тащит за собой остальное - отсутствие запроса на справедливость, нищенские пенсии, неуважение и безразличие к старикам и т.д.
Алексей Герман (мл.): Долгая жизнь вместе - это то, что превращает двоих в одно целое. Фото: РИА Новости
Татьяна Чаленко: Ухаживая за больными и помогая людям в последние мгновения жизни, я пришла к парадоксальному выводу: настоящая любовь бывает только в старости. Когда смотришь на своего мужа и думаешь: "Раньше я его не любила, это было другое. А вот сейчас я его люблю!" У 90-летнего священника в келье я видела две фотографии. Матушка - сразу после венчания и незадолго до смерти. На одной - юная красавица, а на другой - морщинистая старуха с бессмысленным взглядом. В рамку второй фотографии батюшка вложил клочок бумаги, на которой было написано: "Господь с тобой, любовь моя!" Тогда я этого не поняла, а теперь - понимаю.
Алексей Герман: Это правда: долгая жизнь вместе - это выше, чем просто любовь, это что-то, что превращает двоих в одно целое. Моя мама очень тяжело переживала уход папы. По большому счету, она не могла без него жить, поэтому все время кидалась в какую-то работу, чаще неблагодарную и низкооплачиваемую. Бабушка после ухода дедушки стала заниматься его архивами. Закончив работу, она, увы, быстро умерла.
Последняя точка многое говорит о человеке
Чехов пьет смертельно опасное шампанское. Пушкин ест морошку из рук любимой жены... О чем обычно просят в такие минуты?
Татьяна Чаленко: Меня потряс случай. Я ухаживала за удивительной женщиной. Она содержала в Тверской области маленький детдом для олигофренов. Шесть человек научила говорить. Самоотверженная была - служила людям. И вот сидим мы с родственниками у ее одра, и она завещает отвезти ее после смерти туда, где детдом, обложить дровами, сжечь, а прах развеять над деревней. При этом никаких признаков деменции или других психических расстройств. Просто ей хотелось раствориться в своем призвании...
Современное искусство все чаще обращается к осмыслению человеческих переживаний о приближении конца... Все возможные мировые награды собрал фильм Ханеке "Любовь". Сюжет прост и сложен одновременно: два очень старых и очень любящих друг друга человека пытаются сохранить достоинство в безысходности болезни, которая сначала отнимает силы физические, а потом забирает разум...
Татьяна Чаленко: Мы должны уходить из жизни достойно. Как в молитве сказано: "непостыдно". Деликатность и терпение - вот, что нужно усвоить тому, кто ухаживает за больным. Человек не должен быть унижен, даже если он уже не помнит, как его зовут, а тело его абсолютно беспомощно...
Анатолий Антонов: Недавно я оказался в больнице. На лыжах гонял и сломал шейку бедра. Не учел возраст. Хирурги смеялись: где этот горнолыжник? Так вот о достойном уходе. При мне человек умер прямо на коляске, не дождавшись места в палате. Медицинские братья и сестры в присутствии умирающего разговаривают: вот этот сейчас загнется, освободится кровать. Это же так страшно - умереть среди абсолютно равнодушных людей. О деликатности, физической и психологической, в которой нуждаются старики еще больше, чем молодые, речи не идет.
Алексей Герман: Я был поражен, как трудно положить в больницу человека преклонного возраста и как минимальны его шансы на выживание там. Это пренебрежение к людям в почтенном возрасте - колоссальная проблема. Сегодняшняя установка на доживание безобразна, как и термин "возраст дожития". Откуда это взялось? Как ни странно, это вопрос и о религии, и о воспитании, и о нравственности, и вопрос очень скромной пенсии.
Но вот больной человек дома... Бросившись к нему на помощь, близкие люди часто не рассчитывают свои силы на годы методичной и мало результативной, по большому счету, работы... И тогда возникает вопрос: ухаживать за больной матерью - это святая обязанность или наказание? И случаи, когда родственники ведут себя так, что хочется сказать: "Лучше уйдите!", - не редкость....
Алексей Герман: Наверное, самое дурное, что может быть в такой момент, это когда родственники начинают злиться друг на друга. Это бывает очень часто. Когда напрягаются дети, когда самому человеку кажется, что ему недодают чего-то. Мне кажется, достоинство и в том, чтобы как-то останавливать себя.
Надо жить, думая о конце, и тогда жизнь будет и радостной, и прекрасной. А мы загоняем свой страх в подполье
Татьяна Чаленко: Вопрос про наказание может ставить только незрелая душа. Важно помочь ей созреть. Наши родственники любимые - мамы, тети, бабушки - поверьте, все осознают... Есть очень короткий срок, когда понимаешь, что уже помочь не сможешь. Когда мама вас не узнает и считает своей мамой, - это, конечно, шокирует. Но вам дается возможность еще полюбить ее немножко, погладить руку или голову - пока дышит, на тебя смотрит, пока она еще теплый... Видит и слышит? Нужно попросить прощения, может быть, какие-то распоряжения получить. Уже не слышит? Важно держать за руку. Гладить потихонечку, даже просто немножко касаться тела, головы, волос. Мы, сестры милосердия, знаем, как важно, чтобы человек чувствовал, что он не один умирает. Кто-то рядом с ним сидит и вместе с ним дышит. Я ухаживаю за больными скоро 25 лет. Как правило, это происходит так: ты вышел за дверь, на кухню на минутку, и человек умер. Так вот это большой подарок от Бога видеть, как он уходит, услышать последний вздох. Подарок вашей душе.
Герой нового фильма Сергея Ливнева "Ван Гоги" (его очень точно и тонко играет Алексей Серебряков) рядом с заболевшим Альцгеймера отцом излечивается от равнодушия, неполноты существования, эгоизма, амбиций... Получается, чтобы быть человеком, нужно пройти и это?
Татьяна Чаленко: Уход за стариками с деменцией - это тяжелая, но душеспасительная история.
В Калуге 86-летняя бабушка ушла ночью из дома и замерзла. Общество обрушилось на сына, который сам давно уже пенсионер... Но все ли зависит от родственников? Нужна ли им самим поддержка?
Татьяна Чаленко: Я консультирую семью. Пожилая женщина - 94 года. Простая, малообразованная, труженица. Нарушения у нее уже очень развернутые. И две дочери, сами понимаете, в возрасте. Как же они ухаживают за матерью! Как они терпеливо любят, невзирая на ее бесконечные вопросы, какие-то детские поступки. Как служат ей! Когда смотришь на это, жить хочется, и веришь в людей, и счастлив, несмотря на ужасающую ситуацию! Все очень просто, бедно, скудно. Денег на перевязочные материалы нет. Но ни грамма уныния или жалости к себе, только любовь и добрый юмор.
Настоящая любовь бывает только в старости. Когда смотришь на мужа и думаешь: Раньше я его не любила, а вот сейчас люблю!
Алексей Герман: Я, к счастью, не знаю, что такое деменция. Мой папа умирал медленно, долго и страшно. Он очень тяжело болел 20 лет. Мы знали это. Это знание всегда было рядом. В случае с мамой все произошло очень быстро. С одной стороны, пожилые родители - это страшное испытание. Это, когда ты начинаешь разбираться в медицине. Когда тебя одолевает стыдная усталость, и ты живешь в бесконечном ожидании трагедии. Но с другой стороны - это взаимопонимание и счастье от того, что ты можешь прийти к ним и ощутить, что ты не один и ближе родителей никого не будет.
Почему тема ухода, последних дней жизни у нас под запретом?
Почему мы боимся говорить о смерти? Вот два письма от известных российских писателей, которые пришли в ответ на приглашение редакции к разговору. "Простите, я бы не хотела говорить об этом... Недавно умерла жена моего брата"... "У меня пожилые родители, боюсь думать, что будет через год-два-три..."
Анатолий Антонов: Да, это табу. У нас нет поведенческой психогигиены относительно смерти. Посмотрите, в светской жизни совсем нет траура, если это, конечно, не касается знаменитостей, из смерти которых делают шоу. Люди уходят незаметно: был человек и нет его.
Алексей Герман: Может быть, причина в том, что тема ухода очень личная...
Анатолий Антонов: Боязнь говорить о смерти - это очень напряженная струна современного мира. Во всех странах упростились похоронные обряды. Помню: по улице у нас на Таганке идет процессия, оркестр играет, машина с красно-черным полотном на борту. Останавливаются зеваки. Сейчас вы не увидите похорон.
Разве это плохо? Вспомнишь "Траурный марш" Шопена и мурашки страха по спине...
Анатолий Антонов: Это особенность нашей жизни: скорее похоронить, забыть и побежать по своим делам. Дело не в отсутствии сопереживания. Смерть загнана в подсознание, невероятно высок страх смерти... В свое время великий Мечников написал книгу "Этюды оптимизма". Она вовсе не о том, что умирать надо с оптимизмом. Нет. По Мечникову, умирать нужно по-человечески: не отчаиваться, не цепляться за жизнь, а понимать, что это закономерный финал, к которому нужно себя приготовить. Не в одиночку, а в окружении родственников и близких. Как раньше: на людях, чтобы вся деревня попрощалась... У меня мама до 90 лет дожила. Умерли все ее братья и сестры, умерли знакомые, ей перестал быть интересен даже Ельцин, который разрешил верить в Бога. И она тихо ушла. Парадоксальная мысль: надо жить, думая о конце, и тогда жизнь будет радостной и прекрасной. А мы загоняем свой страх в подполье.
Этот феномен изучен?
Анатолий Антонов: Вы удивитесь, но табу на смерть не только у обывателей, но и у ученых. В советское время я пытался проводить исследования про отношение к смерти среди преподавателей и студентов, но партком МГУ быстро мне их прикрыл. Как умирать - это не тема для советского человека. Он хотя и смертен, но вечен, бодр и весел! Такая идеологическая установка. А людям задумываться над тем, как жизнь сберечь, как дожить до глубокой старости при уме и памяти, было некогда. Модернизация, урбанизация, технологический прогресс - все это дает высокий процент смертности. В патриархальной и религиозной крестьянской России суицидов случалось мало. Жизнь была, с точки зрения простого человека, не легче, но правильнее. А что получилось, когда сельское население вытянули в города? После войны мы впятером жили в коммуналке на шести квадратных метрах. Удобства на улице. Москва была деревянная, страшная, бедная. Про другие города и не говорю. В ХХ веке не за чем было беречь здоровье. Мужчины усвоили: через каждые 10 лет - или войны и революции, или репрессии и "как закалялась сталь" на стройках коммунизма. Жертвенность, послевоенный голод.
Трагичный минувший век отучил россиян думать о том, как жить долго и качественно. Но были же примеры, перед которыми хочется снять шляпу: Владимир Зельдин, Даниил Гранин...
Анатолий Антонов: По числу долгожителей мы сильно отстаем от развитых стран. Между тем биологи из США, кстати, наши - МГУ-шники, уехали в Америку в 90-е годы, провели анализ по всем европейским странам за 300 лет и пришли к выводу, что средняя продолжительность жизни должна быть 100 лет. Сейчас Япония и Скандинавские страны приближаются к показателю 85 лет. Среди японских женщин полно тех, кому 88-89. Мы же вышли на среднемировой показатель - 72 года. Это на десять лет меньше, чем в передовых странах мира. По женщинам мы на 130-м месте в мире, а по мужчинам - на 145-м... Когда мы стали проводить исследования установок на жизнь и смерть, выяснилось, что большинство опрошенных не хочет дожить до ста лет. Старость воспринимается, как дряхлость и нищета. Зачем такая жизнь? Молодые так и пишут в анкетах: лучше прожить активно, бодро, но мало. Пробежал стометровку и помер на финише. А я студентам внушаю: нужно марафонскую дистанцию пробежать, а для этого продумать свою историю уже сейчас, пока вам двадцать, рассчитать силы на всей дистанции.
Справка "РГ"
Сейчас в России проживает более 33 миллионов людей старше трудоспособного возраста. Это 23 процента населения страны. По прогнозам, к 2025 году доля этих граждан составит 28 процентов.
Ключевой вопрос
Возможно, старость пугает не только дряхлостью и нищетой, но и тотальным одиночеством. Немощность и смерть уничтожает друзей, они вдруг куда-то исчезают, будто боятся чего-то.
Герман: Переоценил ли я Вселенную, когда папа умирал и очень многие люди, которые были его друзьями, пропали? Да, переоценил. Переоценил ли я ситуацию, когда мама умерла и многие, кому она помогала, не пришли? Переоценил. Для меня жизнь без родителей - это жизнь заново. После ухода мамы "Ленфильм" начал терять какие-то ориентиры. Теряется то, ради чего она жила, ради чего спасала студию. Исчезновением друзей я был, конечно, неприятно удивлен. Но, с другой стороны, чего требовать от профессиональных сообществ, когда все мы становимся обществом фейсбучных конфликтов, медийной истерии, потребности немедленно кому-то ответить, поделиться своим мнением со всем миром. Как ни странно, революция в соцсетях сделала нас глупее.
Уход близких может перевоспитать?
Герман: Не знаю (вздыхает). Надеюсь, что я стал немного внимательнее к людям. Как минимум стал мягче и добрее. Наверное. В чем-то стал менее амбициозен. Не знаю, стал ли я умнее и мудрее, но я стал иным, и какое-то отношение к жизни во мне пересмотрелось. Не я сам пересмотрел. А оно само изменилось. Смерть близких меняет приоритеты и понимание того, что такое жизнь. Мы же не верим никогда, что все это может произойти с нами. Этот момент бесконечно далеко. А когда это происходит сейчас и с тобой, конечно, ты становишься другим человеком. Ты понимаешь, что теперь ты в семье старший, что не с кем уже посоветоваться.
И главное. Ты всегда винишь себя в том, что позвонил на два часа позже, приехал в больницу на 25 минут позже, не сообразил снять задвижку на двери... Вина останется навсегда. И тут совет только один. Его давали уже миллиарды человек до меня. Не откладывайте общение. Позвоните своим родителям прямо сейчас.
