— Наталья, как бывшая супруга, не скрывала, что она передавала денежные средства и обеспечивала медобслуживание и все, что возможно, для поддержания жизни, она тратила колоссальные суммы.

— Это было официально, через структуры ФСИН?

— Нет, это было не через структуры ФСИН, кроме того, как Наталья поясняла сама, она получала какую-то информацию, на какие карты перечислять деньги, и переводила эти денежные средства. И официально, и на карты каких-то лиц сторонних, третьих.

— Сейчас Наталья с бывшим мужем общается?

— По моей информации, она с 2017 года с ним уже не общается. Насколько я понимаю, там у них и конфликты были неоднократно. После расторжения брака, мне от нее известно, что она вообще с ним не разговаривает.

— Материально продолжает поддерживать?

— Насколько мне известно, нет. У нее как раз к нему претензий никаких нет, претензии у него к ней. Со стороны его представителя, поскольку он отбывает наказание, было подано четыре иска — пытается оспорить сделки, которые были совершены лет семь-восемь назад, в том числе связанные с передачей прав на доли в бизнесе. А 32 миллиона, 9 миллионов — это спор по арендной плате, которая якобы не была выплачена, хотя есть все документы, подтверждающие, что каждый год все выплачивалось.

— Попадание данных продуктов не предусмотрено правилами внутреннего распорядка, в качестве передачи также не могли быть приняты. Другой вопрос, где еще сделаны эти кадры. Возможно, это комната длительных свиданий. Родственник, по всей видимости, пришел вместе с этими продуктами, сделал соответствующие фотографии. То есть это еще дополнительно и телефон, который также вне закона на территории учреждений строгого режима.

— Если жена передавала деньги, то теоретически куда их можно тратить?

— В колониях всегда есть так называемое кафе, магазины. Люди могут покупать там продукты питания, какие-то вещи. Возможность потратить денежные средства есть. Единственный вопрос: это не должно было быть передано наличными. Только официальные передачи денежных средств, зачисление их на лицевой счет непосредственно осужденного.

— Соответственно, красную икру не купишь?

— Теоретически если в магазине на территории колонии это есть в продаже, то возможно купить и красную икру. Другой вопрос, что с таким мы обычно не встречались. Хотя по идее красная икра — это тоже консервы.

— Я не исключаю, что это фейк. Несмотря на все мое отношение к банде, надо быть честными: этот человек не принимал участия в убийствах людей. Цеповяз был директором предприятия, у которого на службе была банда.

[b]— То есть агрессии со стороны местных, особенно потерпевших, что человек пирует на зоне, не будет?[/b]

— Честно говоря, не знаю. Потерпевшие занимаются сейчас совсем другим делом: получают с вдовы Цапка последние возмещения морального и материального ущерба. Кстати говоря, со стороны потерпевших к Цеповязу, я так понял, нет особых требований финансового плана. Определенные иски были, они удовлетворены ко всем участникам банды. Если бы Цеповяз считался основным виновником гибели их родственников, то они бы предъявляли все требования к его семье на его оставшееся имущество. Этого не происходит.

«Пасека — официальный объект, который находится на балансе у этого исправительного учреждения, осужденные имеют право там работать. Организация такой пасеки не запрещена законом. В то же время готовить шашлыки на ее территории, конечно же, нельзя. Цеповяз был официально устроен там пасечником, это правда. Дело в том, что находиться он там мог в строго определенное время, но наша проверка показала, что Цеповяз эти условия не соблюдал, и администрация колонии позволяла ему это делать. В неустановленное время он мог там перемещаться, он фактически находился вне контроля».

— Мы и наши коллеги из других органов установили человека, который передавал все эти продукты питания.

— Икроносец.

— Давайте назовем его, если хотите, икроносец. Этот гражданин от одного до трех раз в месяц закупал, привозил в колонию. Он покупал конфеты, колбасы разные, дорогостоящие сыры, в том числе импортные, кстати, где доставал — не знаю, санкционка же. Итальянские сыры.

— У осужденного в год не может быть больше трех краткосрочных и трех длительных свиданий. Длительные свидания возможны только с родственниками, это тоже тонкий момент. А ему в том числе предоставлялись длительные свидания с гражданами, точнее гражданками, которые родственниками ему не являлись. Сведений о родственных связях в личном деле нет.

— Женщины с пониженной социальной ответственностью?

— Не берусь утверждать, но родственницами они явно не были. Свиданий было гораздо больше, чем три в год.

«Имеет ли право человек осужденный, в том числе за особо тяжкие преступления, поесть иногда икры? Я думаю, да. Главное здесь не в том, чтобы ограничить его в том числе в продуктах, задача — обеспечить его исправление. Главная задача — перевоспитать его. Пойдет ли быстрее процесс его перевоспитания, если его лишат красной икры? Не уверен».

Наталья Охотникова
глава Амурской общественной наблюдательной комиссии

«Тезис, который содержался в моем посте, был взят именно от адвоката. Адвокат мне прислал данную информацию. Подтверждение, что он был такой личностью, характеристика в уголовном деле у него есть, я же не из головы это взяла. Единственная была моя ошибка, что я не указала, чей это был конкретно тезис, то есть конкретно, что данный материал мне предоставил адвокат. Что я такого сделала, что меня убирать с этого поста? Я ничего не нарушила. Если меня уберут, хорошо, значит, не то сделала, ошибка, значит, была. К нам в ОНК изначально обратился адвокат Цеповяза с заявлением о том, что в связи с семейными разбирательствами по разделу имущества Цеповяз опасается за свою жизнь, здоровье, что поступают угрозы от его жены: если он не откажется от этих исковых заявлений, она всячески будет стараться создавать условия содержания невыносимые. Я считаю, что несправедливо по отношению ко мне поступают, то, что сейчас все так перевернули, перефразировали. Я выполняю свою деятельность честно, без каких-либо выгод и без какой-либо мотивации, если о Цеповязе. Понимаете, был бы это Иванов, Петров, Сидоров, и поступило бы заявление, мы в любом случае иск бы этот сделали».

— Оправдание по поводу того, что она просто взяла цитату из характеристики, никуда не годится. Было бы, наверно, забавно, если бы она вообще взяла цитату, например, свидетелей со стороны обвиняемых, про которых говорили бы, что они прекрасные люди и никого не убивали. Пост на самом деле действительно потряс многих. Когда мы говорим, что в отношении такого-то заключенного нарушаются его права или выставляем с какой-то подписью, мы пытаемся либо совсем уйти от каких-то характеристик и должны это делать, либо давать эти характеристики максимально объективно.

— По вашему, насколько адекватно требование Дианы Гурцкой?

— Я могу сказать, что в нынешнем составе ОНК очень много странных персонажей, людей, которые либо не имеют правозащитного опыта, либо шатки в своих позициях каких-то правозащитных. Я полагаю, что появление Натальи, причем на посту председателя, это результат как раз таких непонятных, странных подковерных игр, которые были на момент выборов в новый состав ОНК. Предложение Дианы Гурцкой я считаю совершенно разумным, совет имеет право это требовать. Более того, совет изначально же и выбирал, собственно, это их ошибка.

— Вы Охотникову лично не знаете?

— Я с ней общалась по телефону буквально пару дней назад. Она попыталась мне предъявить претензии по поводу благодарности Цеповязов. Я в одной из своих публикаций цитировала замдиректора ФСИН, который сказал, что, как выявила проверка, 16 благодарностей Цеповяза — это очень много, и большинство из них были оформлены незаконно. Сама ФСИН их собирается отменить. Наталья возмутилась и сказала, что никто благодарности ему так массово вменять не будет, и что прежде чем такое давать, я должна была ей позвонить и у нее спросить про благодарности Цеповяза.