Челобитная президенту: эволюция жанра. Комментарий Георгия Бовта
Есть мнение, что традиция «прямых линий» пришла в Россию из Венесуэлы. На самом деле такая форма обращения берет начало еще в ранней русской истории
Георгий Бовт. Фото: Михаил Фомичев/ТАСС
Прошедшая в четверг, 14 апреля, «прямая линия» президента была почти полностью посвящена жалобам граждан на местные проблемы и несправедливость. Таким образом, общение Владимира Путина стало продолжением многовековой российской традиции, полагает политолог Георгий Бовт.
Челом били, бьем и будем бить. Кто-то считает, что практику «прямых линий» с народом Владимир Путин позаимствовал у президента Венесуэлы Уго Чавеса и его чуть ли не еженедельной передачи «Алло, президент». На самом деле такая форма общения правителя с подданными глубоко уходит корнями в русскую историю. Суть в том, что в определенные моменты верховный правитель общается с населением как бы один на один, без бояр-посредников, как представитель высшей справедливости. Он, как правило, при этом выступает верховным арбитром, судией по самому широкому кругу вопросов, ведь никто кроме него решить их, по мнению челобитчиков, не может.
В ранней русской истории к великому князю, а затем царю обращались с так называемыми жалобницами. При Иване Грозном, по мере становления аппарата централизованного государства, появляется более широко понимаемый акт — челобитная. Они поступали в специальный Челобитный приказ — своего рода прообраз пресс-службы президента или правового управления его администрации. Это уже не только жалоба, но может быть и прошение, и исковое заявление или иной документ, обращенный непосредственно к царю.
Тогда всякое обращение в правительственные органы было обращением к самодержцу, как если бы сейчас обращение фермера в Минсельхоз за субсидией начиналось со слов «Милостивейший государь Владимир Владимирович», что, может, было бы куда действеннее. Государство и право были персонифицированы в одном лице — царе и именно батюшке. При этом самодержец по сути призывался в рассудители отношений, связанных как с отдельным членом общества, так с государством или между разными членами общества.
Тематика была самая широкая. Для отношений с государством — исковые челобитные, просьбы о суде, пересуде, перенесении судебного дела в другой орган, о предоставлении льгот, откупов, о приеме на службу, о разрешении обмена поместьями. Отношения между гражданами описывались в челобитных повинных, ставочных, отсрочных, мировых и так далее. Челобитные, касавшиеся частных лиц, сохранились до XVIII века. Но потом стали все же чаще употреблять слово «прошение», затем возникла «петиция». Но суть не изменилась: есть закон и суд, но над ними и так называемыми правоприменителями, условно — вороватыми боярами, есть высший суд и высшая справедливость. К ней и надо обращать просьбы о милости в широком смысле этого слова.
Самая знаменитая петиция — представленная царю 9 января 1905 года по инициативе священника Георгия Гапона, возглавлявшего тогда крупнейшую легальную рабочую организацию «Собрание русских фабрично-заводских рабочих Санкт-Петербурга». Ответом Николая II на челобитную о народных нуждах был расстрел мирной демонстрации. Коллективные солидарные действия подданных перед лицом властей всегда трактовались в России как бунт и подрыв устоев. Смиренная жалоба предпочтительнее.
Практика обращения к властям с нижайшими просьбами никуда не делась и после установления как бы народной советской власти. Формально и до 1917 года, и после с российским государством можно было судиться и даже пытаться «качать права» и чего-то от него требовать законным путем. Но народная мудрость и смекалка подсказывали более действенный путь — путь прошения, чтобы не столько правды-матки искать, сколько взывать к высочайшей милости.
Впрочем, советское время привнесло в этот жанр определенное своеобразие. Коллективные письма в инстанции стали нормой, что тем не менее не отменяло индивидуальных обращений — по сути тех же челобитных с просьбами выделить квартиру, помочь с лечением, освободить родственника из тюрьмы, приструнить зарвавшегося начальника, навести конкретный порядок в конкретном месте и так далее. Читайте также:
Круто ты попал на ТВ: задать вопрос президенту и очутиться на допросе
То, что сейчас спрашивают на «прямых линиях», раньше излагали в «письмах трудящихся». Писали не только Сталину, Хрущеву или Брежневу, но и в обком партии, депутатам, а еще в газеты. Часто именно челобитные в газеты были очень даже действенным способом изменить конкретную ситуацию, добиться справедливости, решить вопрос. Но кто сейчас поверит в возможность решить вопрос, написав на интернет-портал? Как и в действенность обращений в местную партячейку, пусть даже правящей партии. Надо сразу писать либо в прокуратуру, либо Путину, который может решить вообще все.
