Борцы с инфарктом. Как выглядит, пожалуй, самый перспективный стартап на российском фармрынке
Фото: Сергей Карпов
Елена Краузова
Обозреватель Slon Magazine
Треть россиян, перенесших инфаркт миокарда, умирают. Эта печальная статистика в несколько раз превышает мировую. Но в эффективном решении этой проблемы страна целиком зависит от импорта лекарств. Точнее, так было до сих пор.
Из двух самых распространенных методов восстановления кровотока после инфаркта – ангиопластики (когда до тромба в коронарной артерии доходят хирургическим путем и ставят стент) и введения тромболитика (препарата, который разжижает кровь в месте закупорки) – у нас преобладает второй. В последние двадцать лет монополистом на рынке тромболитиков был немецкий фармгигант «Берингер», поставлявший на него дорогие препараты «Актилизе» и «Метализе». Но три года назад в конкуренцию с ним вступил препарат «Фортелизин» российской компании «Супраген» – одного из немногих, если не единственного амбициозного фармацевтического стартапа в стране.
Из стен НИИ на рынок
Стафилокиназа – белок, послуживший основой для «Фортелизина», был известен еще за несколько десятилетий до того, как им заинтересовался Сергей Маркин, в то время советский научный сотрудник Института физико-химической медицины. Исследования Маркина были связаны с тромбозом сосудов сердца, мозга и нижних конечностей, поэтому с энтузиазмом воспринял статью о бельгийских исследователях, доказавших безопасность стафилокиназы для человека. Он принял решение попытаться сделать препарат на основе стафилокиназы в России.
Белок, взаимодействуя с определенными компонентами крови, активирует плазмин – фермент, который растворяет фибриновые сгустки в крови (нити фибрина являются структурной основой тромба). Дело в том, что самые распространенные тромболитики – зарубежные альтеплаза, тенектеплаза, стрептокиназа, а также созданная академиком РАН Евгением Чазовым пуролаза – воздействовали на фибрин не так избирательно, как стафилокиназа. Тем не менее дальше статей о перспективности стафилокиназы у Маркина дело не пошло. Кризис 1998 года развеял мечты о создании коммерческого продукта, да и сложно представить, чтобы такое было по силам научному коллективу.
Поэтому Маркин вернулся к идее лишь в 2007 году, когда к проекту был готов присоединиться Андрей Семенов, сын старого друга Маркина. Семенов, обладатель двух дипломов – экономиста и юриста, ко всему прочему не был далек и от биохимии: его сестра, химик, много рассказывала ему о создании новых лекарств, а свою диссертацию он посвятил именно импортозамещению на российском фармрынке.
В апреле 2008 года Маркин и Семенов зарегистрировали компанию и получили 10 млн рублей от частного инвестра. Предприятие замышлялось дорогостоящее: вывод лекарства на рынок у фармкорпораций занимает долгие годы и порой требует сотен миллионов долларов. «Но в нас поверили, и в этом смысле нам повезло», – говорит Семенов. Впрочем, было ясно, что первых денег хватит лишь на первое время, Маркин и Семенов решили просто начать работу.
«Апгрейд» белка
Исследователям удалось сделать неиммуногенную версию стафилокиназы (сейчас зарегистрирована как «Фортелизин»). Если в ответ на введение применяемой ранее стафилокиназы в организме вырабатывались антитела, то с модифицированной этого уже не происходило. Создатели «Фортелизина» заменили в молекуле три аминокислоты, и теперь этот препарат в отличие от аналогов можно было вводить повторно в случае рецидива острого инфаркта.
Маркин и Семенов обратились к Евгению Чазову, ведущему эксперту в этой области, который разрешил провести доклинические испытания в возглавляемом им кардиоцентре. После того как год экспериментов на животных доказал нетоксичность, немутагенность препарата и отсутствие аллергического ответа на него, началась подготовка первичной регистрации и клинических исследований на больных.
Фирмы, занимающиеся регистрацией нового препарата, только за сбор документов запросили 5 млн рублей, хотя от суммы первоначальных инвестиций больше половины уже ушло на доклинические исследования. Маркину и Семенову пришлось вникать во все детали оформления документации самим, но зато в 2009 году они получили от Росздравнадзора отмашку на старт клинических исследований на базе двух больниц в Москве.
Семенов стал искать фармпроизводителя, который сделал бы 200 флаконов препарата для инъекционного раствора – обычно партии начинаются от 50 тысяч флакончиков. Предприниматель встречался с руководителями многих небольших фармпредприятий, но слышал лишь отказы: запускать установки для биосинтеза вещества, подготовку препарата и его сушку для загрузки мощностей только на 0,1% никто не хотел. Только через несколько месяцев нашелся партнер в Петрово-Дальнем, который проникся идеей и согласился помочь. В партнерстве с ним «Супраген» до сих пор производит «Фортелизин» – уже партиями по нескольку тысяч штук.
Первые две фазы клинических исследований показали, что «Фортелизин» так же эффективен, безопасен и переносим, как и «Актилизе» немецкого лидера рынка «Берингер»: возобновление тока крови было у 85% больных, получавших тот или иной препарат. Врачи в московских больницах удивлялись, как российские разработчики могли сделать что-то работающее и безопасное, и все же убедить кардиологов доверить жизнь больных для клинического исследования препарата было тяжело. Валентин Марков, известный кардиолог и руководитель отделения неотложной кардиологии Томского НИИ кардиологии, в свой приезд в Москву на один из конгрессов отвел на разговор с Маркиным и Семеновым две минуты. Правда, в итоге они растянулись на два часа, в конце которых Марков разрешил исследовать препарат на 15 пациентах своего института.
В итоге на третьей фазе клинических исследований, проводимых в 2011 году с участием около 50 человек в нескольких больницах и кардиоцентрах в регионах, исследователи увеличили дозу препарата с 10 мг до 15 мг. Различий в состоянии больных после введения «Актилизе» и «Фортелизина» снова не было, эффективность составила 85%. При этом максимальное снижение уровня фибриногена в крови после введения «Актилизе» во всем организме было 38%, а после введения «Фортелизина» – всего 7%. В целом это делало российский препарат более щадящим, а побочные действия от его применения маловероятными.
Впрочем, сюрприза не было, признается Маркин: результаты в России подтвердили результаты клинических исследований стафилокиназы, проведенных в Европе. В конце 2012 года «Фортелизин» получил регистрационное удостоверение Минздрава.
Через формальности к звездам
Но одно дело добро регулятора, другое – мнение рынка. Дистрибьюторы, поставлявшие тромболитики в кардиоцентры, госпитали и станции «скорой помощи», предпочитали проверенные препараты «Берингера», о российской новинке никто не знал. «Большинство дистрибьюторов отказались разговаривать без объяснения причин, – говорит Семенов. – Было обидно. Мы-то надеялись, что придем к ним с месячным планом продаж 10 тысяч упаковок и будем с гордостью рассказывать о преимуществах препарата. А в итоге заранее произведенные четыре тысячи упаковок пылились на складе». Лишь несколько дистрибьюторов согласились включить «Фортелизин» в свои линейки поставок, и то лишь из-за уважения к энтузиазму российских разработчиков.
Создатели «Фортелизина» на конференциях начали рассказывать о российском аналоге препаратов «Берингера» и поставлять его в больницы бесплатно – больницы соглашались попробовать новое лекарство только на трех-пяти пациентах и только из-за цены: курс «Фортелизина» стоил 41 тысячу рублей, что выходило на шесть тысяч дешевле «Актилизе».
За два года «Супраген» раздал лечебным учреждениям более шести тысяч упаковок (чем безвозмездно помог двум тысячам пациентов). В итоге больше половины больниц, получивших “Фортелизин”, стали закупать препарат.
За 2014 год компания продала три тысячи упаковок и стала операционно прибыльной. Но до инвестиционной безубыточности (только на разработку было потрачено более $5 млн – это почти 195 млн рублей по средневзвешенному курсу 2014 года) было по-прежнему далеко.
За этот год «Супраген» надеется продать семь тысяч упаковок препарата, а за следущий – уже 15–20 тысяч. Теперь у препарата больше шансов – его включили в перечень ЖНВЛП, но, как оказалось, для массового использования этого недостаточно. Кардиологи ориентируются на стандарты Минздрава по лечению острых инфарктов, а в них препарат не упоминается.
На тот же документ ссылаются и региональные чиновники от здравоохранения, и больницы, которые лишают «Супраген» возможности участвовать в тендерах (в некоторых даже четко прописывают названия препарата). На региональных антикоррупционных сайтах такие закупки уже называют сомнительными и подсчитывают, сколько миллионов рублей можно было бы сэкономить, заменив импортные препараты российским без ущерба качеству медпомощи, но все безрезультатно.
Наконец, похожие сложности возникают со скорой помощью: лишь единицы станций берут «Фортелизин». Причина все та же: его нет в перечне препаратов для укладок скорой медицинской помощи.
Между тем компания не оставляет надежды завоевать свое место на российском рынке. И надо сказать, эта задача постоянно усложняется. Так, к традиционному препарату «Берингера» – «Актилизе» – добавился «Метализе», который в отличие от предшественника уже можно вводить одной инъекцией , а не капельно (что значительно дольше). Экономия во времени без преувеличения жизненно важна: тромболитики часто вводятся вне стен лечебного учреждения. Человек почувствовал боль в груди, вызвал «скорую» – врачи бригады, увидев на электрокардиограмме подъем сегмента ST, решают вводить тромболитик для восстановления кровотока. Но возникает вопрос, как быстро препарат начинает действовать, ведь на спасение человека после инфаркта есть лишь от трех до шести часов. Одного введения дозы «Метализе» достаточно, чтобы устранить летальный риск за считаные секунды и не ждать 30 и более минут, как в случае с другими препаратами. Но одновременно «Метализе» – наиболее дорогое средство, его курс стоит более 85 тысяч рублей. Поэтому врачи «скорой помощи» обычно используют вдвое более дешевый «Актилизе», а то и вовсе, не делают никаких инъекций, везут человека в больницу, где его и спасают. Огромные российские расстояния, низкая плотность покрытия территории медучреждениями, заторы на дорогах – все это часто приводит к несвоевременному оказанию помощи, что не в последнюю очередь делает Россию одним из лидеров по числу смертей от инфракта.
А что, если сделать российский аналог «Метализе», но по цене, сравнимой с «медленными» препаратами? Эту задачу должно решить однократное введение “Фортелизина”, клинические исследования которого уже ведутся.
Параллельно исследователи начали работу по определению эффективности Фортелизина, (в сравнении с зарубежными аналогами) при ишемическом инсульте, а в дальнейшем хотят разработать препараты для тромбоэмболии легочной артерии и нижних конечностей. В чуть более отдаленных планах «Супрагена» – разработка новой молекулы препарата для сопутствующей тромболитической терапии, что снизит риск образования новых тромбов и повторного инфаркта.
В свете новых разработок компания думает об экспорте. Есть интерес к получению лицензии на технологию в странах Латинской Америки и Азии – в этих обширных регионах, не избалованных доступной медициной, как и в России, стентирование при острых инфарктах менее распространено, чем тромболитическая терапия. Впрочем, пока для российской компании важнее домашний рынок, а его еще только предстоит покорить.
«Конечно, мы сталкиваемся с большим сопротивлением, есть лобби фармгигантов, есть консерватизм врачей, – говорит Семенов о перспективах «Фортелизина» в России. – Но мы так много прошли и были такими упертыми, что просто не можем допустить мысли об остановке».
