Товарищи ученые, агенты с кандидатами
Андрей Десницкий о том, чем научные изыскания опасны для власти
АНДРЕЙ ДЕСНИЦКИЙ
Филолог
01 июня 2015, 10:20
Трудно сказать, как будут обстоять дела с фондом «Династия», когда эта колонка увидит свет. Может быть, он, помеченный в качестве иностранного агента, свернет свою деятельность. А может, позорный ярлык снимут, перед его создателем Дмитрием Зиминым извинятся, а сам он изменит свое решение и сохранит фонд. Но сигнал в любом случае послан был предельно ясный.
О том, кто такой Зимин и чем занималась «Династия», сказано уже много, и сказано с жаром негодования. Уже появились и верноподданнические публичные доносы о том, кого из либералов и в каком объеме финансировал этот фонд… Я же постараюсь объяснить, почему фонд, дающий деньги на российскую науку и образование, действительно иностранный агент, нежелательный для власти.
Он посланец того большого мира, в котором принято финансировать науку из частных фондов, не оглядываясь на мнение начальства и скорую экономическую выгоду. Более того, он агент мира, где большие ученые привыкли быть независимыми и получать деньги просто за то, что они такие умные.
А еще ученые, так уж они устроены, умеют думать, наблюдать и делать выводы. В этом их главная опасность.
Казалось бы, можно было приструнить вольнодумцев-гуманитариев, а физиков-химиков-математиков оставить в покое, ведь их занятия не влияют на политическую обстановку в стране... Но давайте вспомним последние думские выборы. Много кто говорил тогда о фальсификациях, но ни в каких судах никто ничего не доказал. Зато их обнаружила математическая статистика, законы которой не под силу отменить никаким депутатам.
Ученые предложили алгоритм, позволяющий довольно точно определить, как распределение голосов отличается от математически ожидаемого, а значит, и подсчитать, сколько примерно голосов было приписано или украдено на каждом конкретном участке и по стране в целом. Ну разве это не обидно?
Впрочем, и это не самое главное. Основное направление политического развития последних лет — сознательная и стремительная архаизация, возврат в идеализированное прошлое или по крайней мере имитация этого возврата. В нем царствует родоплеменная мифология: народ как единое целое сплотился вокруг вождя и борется за свои святыни со всем остальным миром. В нем не задают лишних вопросов, не высказывают сомнений, этот мир прост, предсказуем и управляем. Ну или по меньшей мере так это смотрится на первый взгляд.
Наука как способ познания, описания и изменения мира родилась как раз в ту эпоху, когда эта благородная архаика перестала устраивать людей. Наука с ней просто несовместима, как кривые Гаусса — с креативными выборными технологиями.
А ученый, даже самый лояльный, — это человек, который такую архаику неизбежно преобразует во что-то иное, он так устроен. В этом смысле фонд «Династия» куда вреднее для власти, чем любая госкорпорация, пожирающая мегабюджет и выдающая нанорезультаты. Откат и распил — лучшая гарантия лояльности.
Конечно, никто в России не собирается отказываться от электричества и даже интернета, а равно и от прочих приятных и полезных плодов современной науки. Но ведь прикладные технологии всегда можно купить... А что не удастся купить, можно будет сымитировать. Главное — не позволить науке дискредитировать благородную архаику.
Итак,
нужно всеми силами удерживать этот баланс: чтобы ученые были в наличии, но чтобы они не слишком много себе позволяли.
А для этого надо сделать их предельно зависимыми от государства. Какие такие частные фонды? Это получается, доценты с кандидатами будут заниматься такими исследованиями, какими захотят? И выводы будут делать бесконтрольно?
Когда над Академией наук был поставлен государственный контролирующий орган под названием ФАНО, многие увидели в этом прежде всего желание распорядиться огромной недвижимостью и прочими фондами академии. Но есть тут и еще одна, куда более фундаментальная задача, и ее контуры начинают обрисовываться все яснее.
Как осуществлялось финансирование ученых в СССР? Эта система в общем и целом осталась неизменной, конечно, с учетом того, что финансовые потоки сильно оскудели. Штатные сотрудники научных учреждений получали зарплату и отчитывались «научной продукцией» — книгами, статьями, докладами, изобретениями. Фактически это означало, что в рамках утвержденной тематики ученый располагал свободой действий.
Именно так, кстати, и делаются настоящие открытия. Физики Гейм и Новоселов занимались тем, что отдирали от графитовых стержней липкую ленту так, чтобы на ней остался как можно более тонкий слой графита. Бессмыслица полная с точки зрения любого администратора и управленца. А результат — Нобелевская премия по физике 2010 года за исследование графена, материала с принципиально новыми свойствами.
При этом понятно, что
далеко не каждая такая «блажь» приводит к настоящему открытию. Но совсем без «блажи» и открытий не бывает.
Поэтому в странах, лидирующих по количеству нобелевских лауреатов, принято доверять состоявшимся ученым и позволять им самим решать, что именно делать, не мучая их мелкой отчетностью. Грубо говоря, какое именно открытие будет сделано и когда — это предсказать заранее невозможно. Конечно, такой свободой можно и злоупотребить, но ведь если долгое время нет совсем уж никаких результатов — это повод разогнать научный коллектив.
Главное, что результат заранее непредсказуем, и в этом принцип научных грантов: если ты состоялся как ученый, доказал, что можешь делать открытия, — делай их, а какие — тебе самому виднее. Но подобный подход чужд и непонятен для бюрократических умов, а главное — он оставляет ученому полную интеллектуальную свободу, которой он, с точки зрения администратора, может злоупотребить.
Замыслы ФАНО состоят в том, чтобы перевести ученых на грантовую и контрактную систему. Фактически научный процесс переводится на рыночную основу. Чиновничество будет заявлять: нам требуется совершить такое-то научное открытие, на него выделено столько-то миллионов рублей, подавайте заявки, и мы определим, кто справится лучше.
Теперь ученый не сможет за государственный счет налеплять липкую ленту на графитовые стержни: ему предстоит заниматься чем-то судьбоносным, духоподъемным и патриотическим. А если не справится — контракт подписан срочный, продлевать его чиновник не обязан.
Эта мутация — постепенная подмена подлинных исследований трескучей идеологией и пропагандой — легко пройдет с гуманитарными науками. Чтобы в этом убедиться, достаточно зайти в хороший книжный магазин и посмотреть, какие издания там стоят в разделе «История» или «Политика»...
С науками естественными сложнее:
ракеты все-таки должны летать, и поезда ходить, и ядерный щит родины невозможно поддерживать в исправном состоянии путем агитации и пропаганды.
Но можно создать такие условия для соответствующих специалистов, чтобы они не позволяли себе кусать кормящую руку.
Последняя новость в этом ряду: организатор «Тотального диктанта» в Ростове-на-Дону Алексей Павловский уже был приглашен в прокуратуру для беседы об этом мероприятии. И в самом деле, кто же позаботится о сохранности русского языка лучше прокуратуры?
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
