Победа или смерть: почему России сейчас не до экономики
Константин Гаазе
Политический сезон 2013/14 года в России закрыт: решения приняты, процессы запущены, нужные слова сказаны, санкции приведены в исполнение, ответные меры утверждены на высочайшем уровне и в течение августа будут постепенно претворяться в жизнь. Теперь руководители страны могут наконец уйти в отпуск и немного отдохнуть от полугодового марафона плохих новостей и тяжелых решений. За шесть месяцев войны с Западом страна драматически изменилась: старые цели и старые средства отправились на склад, на вооружение принят новый политический арсенал, страну тащат вперед совершенно новые мотивы. Девиз этой новой России: «Выживание; все остальное – ничто». Выживание разные руководители понимают по-разному. Кто-то считает, что период кремлевских экспериментов с партизанской войной в сопредельном государстве надо просто пережить, а потом вернуться к прохладно-нормальному сосуществованию с Западом. Другие начальники видят все иначе: для них выжить – значит победить. Показать заносчивым американцам и европейцам, что свет на них клином не сошелся. Закончить строительство новой России ударными темпами и года через два, под выборы, предъявить ее миру. Но обе группы сходятся в одном: России сейчас не до экономики. Не до роста, не до правил из учебников, не до инвестиций и не до прочих умствований. Экономика – ее качество и ее будущее – отлетела в какой-то иной мир, покинула высокие кабинеты до лучших времен. Все решает политика, вернее, текущий политический момент.
Это, конечно, революция. Экономический рост и благосостояние граждан были в центре повестки властей с 2012 года. Спор шел о том, как их повышать: накачивать экономику деньгами или зажимать инфляцию, строить второй, третий, четвертый Сочи или развивать Международный финансовый центр в Москве, заложить пяток новых крейсеров и атомных субмарин или снизить ставки по ипотеке. Теперь все иначе. Последствия (отрицательные или положительные) того или иного решения для собственно экономического роста больше не являются критерием его принятия или непринятия. Решают теперь все совсем другие вещи. Повышение устойчивости и защищенности от воздействий извне ключевых элементов политэкономического пейзажа (от курса рубля до «Роснефти»). Снижение внутренних политических рисков для Кремля и лично президента Владимира Путина. Упреждающая защита ключевых для выживания/победы проектов и инициатив от возможных санкций. Такая логика объясняет все недавно принятые властью важные решения, идет ли речь о бюджете и налогах, об антиофшорных законах или о ключевой ставке. Другой логики, которая могла бы их связно объяснить, кажется, нет.
Начнем, скажем, с налогов. Кремль и политическая верхушка правительства в лице вице-премьеров Шувалова и Дворковича нажали на финансовый блок, убедили президента и добились неповышения НДС и введения налога с продаж. Решение с экономической точки зрения более чем странное. НДС легче администрировать и собирать. Его повышение на 2% даст стране полтриллиона рублей в год. Негативные последствия можно немного смягчить, разрешив предприятиям включать в себестоимость товаров или услуг более широкий круг затрат. Налог с продаж, наоборот, «темная лошадка». Сколько он даст казне, сказать никто точно не может. Смягчить последствия введения такого налога практически невозможно. Бизнес, особенно малый, сильно пострадает: нужно потратиться на новые кассы, объяснить покупателю, почему к ценнику в момент покупки добавили 3%, а потом отдать эти самые 3% дяде. Зачем вообще стране такой налог? По политическим причинам вот зачем. Президент Путин обещал в 2012 году, что не будет повышать налоги. То же обещало людям и правительство, вернее, его фронтмены. Так они их и не повышают: налог с продаж введут регионы, ответственность за него будут нести губернаторы, политические риски для Кремля гораздо ниже. Есть и дополнительная выгода. Главы регионов, размахивая «майскими указами», терроризируют федеральных чиновников, требуя увеличить трансферты, дать еще денег, помочь с гарантиями и реструктуризацией долгов перед банками. Теперь на все их стоны Москва будет отвечать просто: идите и собирайте налог с продаж. Сами, не жалуясь, что денег на повышение зарплат учителям и врачам больше нет, а повышать надо. Губернаторы на крючке, Кремль и правительство – ни при чем, а платить за Крым повышением налогов как бы и не надо.
Или вот история с ключевой ставкой, которую Центральный банк поднял до 8%. О том, что регулятор таким образом дустом уморит остатки экономического роста в стране, не сказал только ленивый эксперт. Но экономический рост регулятора не волнует. Экономический рост испарился в прошлом году, причины у этого структурные. Спрос на кредиты со стороны нефинансовых организаций падает, им деньги как бы и не нужны: их некуда вкладывать, спрос падает, потребление сокращается. А вот искушение вложиться в доллары и закинуть их под подушку растет: и у бизнеса, и у граждан. Но чем выше будет цена заемного рубля (та самая ключевая ставка), тем меньше рублей доберется до валютного рынка осенью и зимой, когда страну накроет следующая волна его девальвации. А значит, больше ресурсов для его защиты у ЦБ. Высокая ставка, таким образом, становится элементом оборонительных сооружений новой России, а о ее воздействии на экономический рост и даже снижении можно будет поговорить попозже, когда политический момент перестанет быть таким острым. Экономисты протестуют: зачем вы душите остатки роста? А в правительстве все отлично понимают: министр Улюкаев не просит пересмотреть ставку, но предлагает впредь такие решения принимать совместно. Так и ответственность проще поделить, и формулировки отточить, чтобы в Кремль докладывать одно и то же.
Нужда текущего политического момента заказывает музыку и на уровне конкретных проектов. Вот строительство Керченского моста зачем-то забрали у специально созданной для строительства таких сооружений госкомпании «Автодор» и передали чиновникам из Федерального дорожного агентства – Росавтодора. Зачем? Госкомпании создали, чтобы у чиновников не было доступа к казенным деньгам, которые они имеют обыкновение путать с собственными. А тут как будто время пошло вспять: гигантский проект забрали у специализированного института и вернули чиновникам же. Но все становится понятно, если вспомнить слово «санкции». «Автодор» – это хоть и государственная, но компания, и санкции на нее наложить еще как можно. Тем более есть повод – строит, понимаешь, мост в аннексированный Крым. А вот Росавтодор – это орган государственной власти, и санкции на него наложить гораздо сложнее. Значит, риски сбоев при строительстве стратегической переправы меньше, а, так сказать, обороноспособность стройки выше. Ну покарают санкциями главу федерального агентства. Ну и ничего страшного: в отпуск за границу он и сегодня может поехать только с разрешения начальства. А мост зато будет построен точно в срок. Хотя чиновники, по идее, уже лет пять как такими делами в России заниматься не должны.
Еще один сюжет из оперы про новые мотивы экономической политики – история про «Роснефть» и антиофшорное законодательство. С начала года Минфин «продает» Кремлю и правительству антиофшорную реформу, которая вернет капиталы российских собственников российских же активов в страну, чуть ли не как панацею от всех бед, прежде всего бюджетных. Деньги, объясняют чиновники, потекут в страну, текущий счет и рубль укрепятся, налогов станет больше, ВВП вырастет. Кто в здравом уме будет против такой реформы возражать? Возражает, например, президент «Роснефти» Игорь Сечин. И РСПП заодно. Они не сошли с ума и не торгуют Родиной, вовсе нет. Они – Сечин сам по себе и крупный русский бизнес в лице своего лоббиста сам по себе – готовятся к третьей, четвертой и так далее волне санкций. Если с зарубежной выручки придется платить налоги в России, весь русский бизнес за границей тут же лопнет. Санкции уже закрыли «Роснефти» доступ на кредитный рынок США, от них уже пострадали российские госбанки. А у «Роснефти», между прочим, долгов на полтора триллиона рублей. Реструктурировать эти долги, то есть, говоря по-простому, перекручиваться становится из-за санкций все сложнее. Если еще и валютную выручку компании от зарубежных «дочек» – тех самых офшоров – обложить российскими налогами, можно по миру пойти. Или потерять контроль над каким-нибудь стратегическим активом, который просто отберут за долги. Окончательное решение вроде как пока не принято, но я уверен на сто процентов, что «Роснефть» и другие гиганты из-под действия антиофшорного законодательства выведут. Их обороноспособность, возможность за счет внутренних резервов гасить долги, независимость от закрытых ныне для них рынков капитала важнее антиофшорных выгод в виде роста ВВП и роста доходной базы бюджета.
«Россия сосредотачивается» – так называлась первая и самая важная предвыборная статья Владимира Путина, опубликованная в январе 2012 года в газете «Известия». Конец у нее был такой: «Россия не та страна, которая отступает перед вызовами. Россия сосредотачивается, собирается с силами и достойно отвечает на любые вызовы. Преодолевает испытания и всегда побеждает». Читая это сегодня, кажется, что Владимир Путин уже тогда знал, какие именно грозные вызовы ждут его и страну в ближайшем будущем. Сегодня, летом 2014 года, Россия вот именно это все и делает: сосредотачивается на собственном выживании, не отступает, не опускает голову перед геополитическими вызовами, готовится жестко ответить на них и в итоге победить. Рост экономики и многие другие приятные вещи тем временем уходят из поля зрения и с повестки верховной власти как несущественные для победы.
