СИМОН СОЛОВЕЙЧИК. СТАТЬИ ДЛЯ СВОЕЙ ГАЗЕТЫ
Школа и судьба ребенка
Абитуриенты первого класса
Вот история, которая неожиданно получила широкий общественный резонанс. Как известно, во многих школах проводят теперь при поступлении в первый класс тестирование детей.
Откуда берутся эти тесты, какого они качества, что именно они показывают, умеют ли с ними обращаться? На эти вопросы трудно ответить. Но школе, особенно платной, хочется отобрать детей получше, а трудных не принимать – ну их, что с ними возиться.
Мы теперь учим только способных. Директора района, собравшись вместе, переругиваются в легком стиле: «Что вы всех трудных ко мне отправили?» – «Да я троих ваших взял».
Трудных отфутболивают как могут.
Прошли те времена, когда три учительницы будущих первых классов садились перед началом учебного года и, держа в руках детские документы и по наитию, но верно угадывая, кто будет учиться хорошо, а с кем придется повозиться, делили детей по-честному: тебе один трудный, мне и один – Лидии Сергеевне. Теперь все обставлено по науке. Теперь от трудных детей можно избавляться чуть ли не на законных основаниях. Вот история, которая неожиданно попала в центр общественного внимания: о ней говорили по радио, о ней писали в большой и серьезной газете, по ее поводу отозвался ученый-психолог.
На вступительных экзаменах (не в университет – в первый класс) ребенку предложили задачку: на березе росли три яблока, одно упало. Сколько осталось? Ребенок стал считать, и получилось – два.
Юный абитуриент провалился. В школу его не приняли. Как учить такого мальчика, который не подумал о том, что на березах яблоки не растут? Вот если бы он рассмеялся, его взяли бы в престижную школу и судьба его сложилась бы лучшим образом. Но он стал всерьез считать яблоки на березе и был оставлен за штатом. Мама ребенка выступала по радио и, видимо, сказала, что это издевательство. Психолог считает: «Если ребенок сразу не рассмеялся и не сказал, что на березе яблоки не растут, значит, ему нужны упражнения, развивающие внимание». Мы же со своей стороны можем заметить в утешение маме: «Благодарите судьбу, что она спасла вашего ребенка от этой безобразной, кошмарной школы, где ему наверняка испортили бы жизнь».
Как выбирают хорошую лошадь
Возможно, многие помнят изумительную историю, рассказанную в начале повести Дж. Сэлинджера «Выше стропила, плотники». Князю Му понадобилось купить хорошую лошадь. Его старый советник сказал, что торговец хворостом Дзю Фангао лучше всех знает толк в лошадях. Торговца хворостом призвали, отправили на поиски коня, и через три месяца он сообщил, что есть гнедая кобыла, которую стоит приобрести. Но когда послали за лошадью, оказалось, что это черный как ворон жеребец. Осрамился. Не может отличить жеребца от кобылы, не умеет даже масти назвать.
Князь вызвал к себе старого советника: «Кого же ты мне прислал? Этот торговец хворостом ничего не понимает в лошадях».
«Неужели он и вправду достиг этого? – воскликнул советник. – Тогда он стоит десяти тысяч таких, как я. Я не осмелюсь сравнить себя с ним. Ибо Гао проникает в строение духа. Постигая сущность, он забывает несущественные черты, прозревая внутренние достоинства, он теряет представление о внешнем. Он умеет видеть то, что нужно видеть, и не замечает ненужного. Он смотрит туда, куда следует смотреть, и пренебрегает тем, на что смотреть не стоит. Мудрость Гао столь велика, что он мог бы судить и о более важных вещах, чем достоинства лошади».
Когда привели коня, оказалось, что он поистине не имеет себе равных.
Великие истории касаются не только великих. Кто знает, может быть, этот мальчик, о котором уже говорят по радио и пишут в газетах, на самом деле замечательный математик – он умеет сосредоточиться на числах так, что не замечает ничего больше, и то обстоятельство, что в начале задачи была береза, а в конце появились яблоки, совершенно не трогает его. Может быть, этот мальчик замечательный поэт или, может быть, он просто любит сказки и для него совершенно естественно, что на березе растут яблоки, а может быть, этот мальчик мудрец, который не хочет вступать в спор с этими глупыми взрослыми, которые способны поместить яблоки на березу. А может быть, этот мальчик просто хороший сын, которому не хотелось огорчать маму, и он изо всех сил старался сдать экзамен, не вступая в споры, потому что, как известно, споры с экзаменаторами нередко кончаются плохо.
А теперь представьте себе, что у этого мальчика, «мудрость которого столь велика, что он мог бы судить и о более важных вещах», начнут по совету главного психолога развивать внимание и задавать ему специальные упражнения.
Не знаем, прочитает ли эти строчки мама мальчика, которая справедливо оценила задачу как издевательство, но еще и еще раз – пусть радуется, что ее сына обошла беда.
Не жонглируйте будущим
Каждый из нас может рассказать историю о том, как школа повлияла на судьбу ребенка. Меньше всего школа способна направлять человеческую судьбу «в наиболее благоприятное для нее русло», как пишут иногда.
Будь осторожной, школа, – даже со своей собственной судьбой человеку играть опасно. Как же можно играть с чужой?
Как можно быть настолько самоуверенным, чтобы поворачивать судьбу мальчика в зависимости от того, как ему вздумается ответить на вопрос о яблоках на березе.
Еще история про шестилетних абитуриентов. На вступительных экзаменах в присутствии комиссии из пяти важных теть мальчику показали картинку, на которой был нарисован большой московский дом и пруд возле него. На пруду плавали утки. Мальчику задали следующий вопрос:
– Что нарисовано на этой картинке?
Мальчик молчал, как будто он немой. Пять теть бились с ним минут десять: ну что тут нарисовано? Мальчик вел себя, как партизан на допросе или как финалист суперигры «Поле чудес». Он не сдался. Он переводил взгляд с картинки на комиссию и молчал. Наконец его с позором выгнали с экзамена. Провалился.
Когда мама, присутствовавшая на экзамене, спросила мальчика, почему же он молчал, почему не ответил, что нарисовано на картинке, мальчик с интересом спросил:
– А что там нарисовано?
– Ну как это что? Дом, пруд, утки.
– Да? Но это же все видят! Зачем же они спрашивают? Я думал, там еще что-нибудь.
Мы никак не можем понять, что у ребенка какие-то свои мысли в голове, какие-то свои повороты. Тесты имеют какой-то смысл лишь потому, что на них есть стандартные ответы. Тест показывает, насколько ребенок близок к стандарту. И больше ничего. Тест может показать и некоторую степень развития, кругозор, сообразительность. Но он ничего не может сказать об истинном таланте. И часто бывает, что школа, директор которой чуть ли не по телевидению вещает о гибели генофонда в России, о необходимости развивать культуру и беречь таланты, – именно эта школа и губит таланты тем, что с излишней смелостью вмешивается в судьбу ребенка, забывая об осторожности.
Можно создать под руководством психологов программы развития талантов, можно создать очень хорошие программы, и все это будет не на пользу, а во вред, если этим программам придавать слишком большое значение, если поверить, будто таланты охраняются программами.
Нет такого теста
Однажды театральный институт обратился к крупному психологу, старому и мудрому человеку, с жалобой: «Что нам делать? Мы выбираем десять человек из тысячи, мы устраиваем конкурсы в три тура, а потом из десяти отобранных счастливцев чуть ли не половина оказываются профессионально непригодными. Неужели у психологов нет такого теста, чтобы отбирать будущих артистов наверняка?»
Психолог ответил: «Такого теста нет». – «А как же нам быть?» Психолог пожал плечами: «Не знаю».
«Не знаю!» – во многих случаях это самый правильный ответ, но дать его могут лишь действительно знающие и мужественные люди.
Не бойтесь говорить «не знаю», когда речь идет о судьбе ребенка. Не думайте, что если десятиклассник тянет на медаль, то он уж и гений, а если не умеет решать задачу из алгебры – то пропащий человек, ничего путного из него не выйдет.
Тысячи случаев свидетельствуют о том, что школа иногда жестоко ошибается в способностях ученика, который провел в ее стенах десять и одиннадцать лет. Иногда эти ошибки никак не сказываются на судьбе человека. Он уходит из школы и тут же забывает и унижения, и похвалы, а иногда эффект школы оказывается губительным. И дело вовсе не в том, что все учатся по одним и тем же программам. Сколько бы ни повторяли, что надо «не ребенка подгонять под программу, а программу приспосабливать к ребенку», никогда не удастся учить каждого из миллионов детей по его особой программе. Да и есть ли такие педагоги, которые могли бы сочинить каждому ребенку его программу, и есть ли уверенность, что та отдельная программа не окажется губительной для этого ребенка?
Ну что за страсть к красивым словам? Ну когда же наши педагоги-руководители вылечатся от странной болезни – от стремления во всем и всегда выглядеть прогрессистами?
Не программа губит детей. Не методы их спасают. Торговец хворостом и овощами Гао умел видеть то, что нужно видеть, и не замечать ненужного – в скакунах. Ну где взять учителю хоть каплю той мудрости, которая позволяла бы ему прозревать внутреннее достоинство в детях, не слишком доверяя отметкам, тестам и даже новейшим в педагогике, но давно известным массовикам-затейникам хитроумным задачкам про березы и яблоки?
«ПС», № 99, 1993 г.
