Разговоры о запретном: соцсеть Slight развяжет язык самым молчаливым
Английский дислексик Джон Нэш строит будущее социальных медиа. В его соцсети Slight можно общаться только анонимно – и только с теми, кто недалеко от вас
Фото: © Жанна Бобракова
Иногда важнее не кто вы, а где вы находитесь. Социальная сеть Slight позволяет оставлять анонимные записи, привязывая их к точному месту на карте. Вокруг этих точек могут завязываться диалоги, но вы не знаете ничего про человека, который отвечает вам, а он не знает, кто вы. «Мы не авторизуем пользователей, они не оставляют в системе никаких данных о себе, кроме геолокации», – пишут разработчики. Ведь вам интересно узнать, о чем думают люди, которые оказались рядом?
«Однажды я сидел на конференции DLD, европейском аналоге TED-Talk, – говорит Джон Нэш, создатель сервиса. – На сцену вышла пара с каким-то жутким докладом, они без конца цитировали Нельсона Манделу и Мартина Лютера Кинга. Все это было бы очень тоскливо, если бы не было так смешно. Я написал эсэмэс своему другу: "What a Bullshit?!" Потом открыл твиттер-ленту конференции, но там не было ни шуток, ни комментариев. Люди предпочитали промолчать и переждать. Если бы у нас была возможность в некоторых ситуациях оставлять анонимные комментарии, мы могли бы рассказать друг другу куда больше».
Приложение Slight появилось в AppStore в марте, число скачиваний растет быстро, но пока измеряется только десятками тысяч. Зато Slight вызывает привыкание: все, кто установили приложение на свой айфон, в среднем открывают его семь раз в день. Создатели считают, что оно перевернет наше представление о возможностях социальных сетей. «Вы можете прямо сейчас поговорить с человеком из Китая, но стоп, давайте-ка сделаем все точно наоборот, – говорит Нэш. – Мы хотим, чтобы люди, физически находящиеся рядом друг с другом, стали ближе друг другу виртуально». Он верит, что посетителей кафе в Шордиче что-то отличает от тех, кто сидит в кофейнях Сити.
В 2011 году во время лондонских погромов случилась очень странная вещь. Англичане задавали один и тот же вопрос: почему молодежь громит свой собственный район, место, где живут? Старшее поколение не понимало, что для тинейджера улица, на которой стоит его дом, – не среда обитания в социальном смысле. Их социальная среда стала куда более виртуальной, для них близкие люди – это те, с которыми они говорят онлайн. Так физическая среда пребывания современного человека отделилась от его социальной среды.
И, возможно, следующий этап в развитии социальных сетей – попытки сблизить в онлайне людей, которые физически и так рядом. Люди возвращаются к исследованию того, что окружает их каждый день, и пытаются найти в этом новую ценность.
Темная сторона анонимности
Джон Нэш и Майкл Петруззо, создатели Slight, – далеко не первопроходцы в деле анонимных социальных сетей. На момент появления Slight у приложений Whisper и Secret, где можно делиться неудобными мыслями, было уже больше миллиона активных пользователей. Анонимность стала естественной реакцией на чрезмерную публичность. Люди дошли до пределов эксгибиционизма, запостив о себе все, что могли позволить себе запостить. И появилась потребность поговорить в интернете о том, что от своего имени сказать нельзя:
«Наш начальник ковыряет в носу во время встреч».
«Никакой у Люси не аппендицит, ее изнасиловали, поэтому она не ходит в школу».
«Я люблю учителя биологии, кто-нибудь в курсе, не гей ли он?»
Сейчас социальных сетей, не требующих идентификации, около двадцати. Их популярность, похоже, – защитная реакция организма против сервисов, которые уже собрали про вас данных больше, чем способны обработать. Если пользователи анонимны, то рекламодатель не может таргетировать рекламу и показывать 35-летней жительнице Айдахо то, что должно заинтересовать именно ее.
С точки зрения теории показного потребления, как ее излагает Пелевин в «Empire V», «главная мысль, которую человек пытается донести до других, заключается в том, что он имеет доступ к гораздо более престижному потреблению, чем про него могли подумать». Смешно прокручивать ленту Instagram и Facebook, держа в уме эту мысль. А если долго смотреть на чекины в Foursquare, то она сама приходит в голову, без подсказок Веблена и Пелевина.
Анонимные социальные сети не дают реализовать низменную потребность – рассказать, какой ты крутой. Значит ли это, что их пользователями будут двигать только альтруистические мотивы?
Джон Нэш верит, что все, кто скачает Slight, смогут улучшить мир. Так верили и создатели близкого аналога Slight – сети YikYak. Это невероятно популярный американский сервис, нацеленный на студентов больших университетов. Каждый пользователь может опубликовать короткую запись, и она появится на экранах у пятисот юзеров, находящихся неподалеку. За дополнительную плату можно увеличить количество адресатов записи до десяти тысяч человек.
Мода на YikYak от студентов перешла к школьникам. И кончилось это плохо: в середине марта разработчикам пришлось заблокировать работу соцсети на территории 130 тысяч американских государственных и частных школ. За месяц пользование YikYak привело к паре суицидов и массовым нарушениям этических уставов школ, в нем появилось ложное анонимное сообщение о бомбе. CNN и ABC выпустили репортажи о том, каким опасным оружием могут стать анонимные соцсети в руках детей. И разработчики, не дожидаясь санкций, сами уничтожили это оружие, потеряв при этом около четверти платных пользователей.
Образцовый питч
Джон Нэш пока не знает, как Slight будет монетизироваться. Он думает, что, если сценарии использования его социальной сети окажутся успешнее, чем у YikYak, идея монетизации придет сама собой.
Мы договариваемся с Джоном встретиться на следующий день в его офисе. Я сажусь в автобус в центре Лондона, забираюсь на верхнюю палубу и еду на северо-восток, в Хакни. Я смотрю в окно и пытаюсь понять, прав ли Нэш, когда говорит, что людей, находящихся в одном районе, связывает что-то большее, чем геолокация их айфонов.
По дороге в офис Нэша я проезжаю Олд-стрит, где четыре загруженные улицы расходятся в разные стороны от перекрестка с круговым движением. По кромке выстроились небоскребы. Олд, который в двухтысячные годы начали заселять технологические стартапы. С легкой руки одного из арендаторов к новому кластеру приклеилось название Silicon Roundabout, «Кремниевый перекресток». Сегодня его развитие – один из государственных приоритетов.
Джон Нэш. Фото: © Жанна Бобракова, фото Джона предоставлено им самим
Но я еду дальше. Теперь автобус почти пустой: местные жители не пользуются транспортом – они спят там же, где работают, в больших студиях, переделанных из промышленных помещений и похожих на сквоты художников и музыкантов. C точки зрения правительства Великобритании, будущее Лондона было пять автобусных остановок назад. Я же думаю, что в обшарпанном Хакни больше надежды, чем может показаться на первый взгляд.
На входе в четырехэтажное панельное здание три звонка: «Студия силиконовых карнавальных масок», «Дизайн-студия Виктории Бэкхем», «Студия Джона Нэша». Джон снимает весь третий этаж. «Всю электропроводку сделал я сам, вентиляцию в этом помещении тоже я проводил, – объясняет он. – Я арендовал сначала половину, переделал ее, начал сдавать и на вырученные деньги взял кредит, чтобы переделать вторую часть. Самый страшный момент был с налогом на недвижимость, управа хотела его повысить до девятисот фунтов, но мы договорились на семьсот. Теперь это здание приносит мне деньги, офисы снимают фотографы, один редактор журнала про хай-тек, пара архитекторов. Я долго думал о себе как о художнике, потом я считал себя антропологом-фотографом, но стабильный доход мне принесла работа строителя».
У Нэша легкая форма дислексии, он хорошо говорит, но с трудом читает и пишет. Отсутствие базовых способностей получать и воспроизводить информацию компенсируется необыкновенным талантом рассказчика. Мы сидим за большим рабочим столом в куртках, под столом стоит обогреватель – так дешевле, чем отапливать все помещение. У Джона небольшая простуда, он сначала с трудом, а потом все легче отвечает на вопросы о своей жизни до Slight. Я слышу в этом увлекательном рассказе не спонтанный поток воспоминаний, а хорошо продуманный и выверенный текст самопрезентации.
Марокканский дрифт
Год назад Нэш уехал из Лондона в Калифорнию, чтобы найти инвесторов. Ребятам, которые учатся в Стэнфорде, довольно легко назначить встречу с бизнес-ангелом, они выходят из университета, проходят два квартала и попадают в офис технологической компании. Многие студенты – парни из хороших семей, безусловно, умные и талантливые, иначе бы они там не учились. Но в Калифорнии они свои, а Джон всегда был аутсайдером с художественным образованием и британским акцентом. Ему нужно чертовски хорошо рассказать о себе, чтобы перейти к разговору о бизнесе. И вот как он это делает:
«Я плохо учился в школе, у меня была довольно серьезная форма дислексии, которая не позволяла выполнять стандартные тесты и задания. В старших классах учитель говорил мне, что никто никогда не возьмет меня на работу. Меня это не сильно беспокоило, я и не собирался работать в чужой компании с девяти до пяти. Мои родители – художники, они не видели проблемы в том, чтобы и я занялся искусством.
Чтобы учиться дальше, мне пришлось изобрести свой способ получения новых знаний. Я не мог читать большие книги и сохранять внимание к тексту, вместо одной или двух книг я читал сотню или две сотни pdf-файлов. Но я читал их своим способом: находил ключевое слово, читал два абзаца вверх и два вниз, терял внимание и переключался на другой. Так я написал самую лучшую на своем курсе выпускную работу».
Джон рассказывает, как после института построил гигантского робота, размазывающего краску по столу. Робот что-то символизировал, наверное, то, что неповторимые мазки кисти может симулировать бездумная машина. Нэш научился программированию, заказал в Китае сенсоры и микросхемы, собрал все это вместе. А потом понял, что идеи его интересуют больше, чем их физическая реализация.
Он взял камеру и отправился в Марокко. Со времен, наверное, Байрона британским мальчикам положено в двадцать лет уехать на полгода или год в дальнюю страну – ловить бабочек, заниматься антропологией, делать фоторепортажи. В Марокко есть довольно древняя культура объездки лошадей. Сейчас это скорее шоу для туристов, раньше – довольно воинственный, похожий на джигитовку танец. Появление YouTube и распространение мобильных телефонов сильно трансформировало эту культуру в среде подростков: покупают одну белую машину на десять человек и учатся ловко закручивать ее вокруг своей оси. Это называется Morocco Drift.
«Я купил "хёндэ" 1997 года, покрасил его белой краской и решил сделать антропологическое исследование, попробовав стать частью культуры Morocco Drift, – рассказывает Нэш. – Марокканские дети катались на моей машине, я снимал про них видео. Очень скоро я понял, что такие локальные субкультуры возникают не только в бедных и слаборазвитых обществах. Ключевые слова или хештеги становятся новым социальным публичным пространством. Вместо того чтобы собираться на Трафальгарской площади и громко кричать о том, что важно, люди постят видео в YouTube. Локальные сообщества объединяются теперь не вокруг определенных мест на карте, а вокруг ключевых слов».
Проект в Марокко закончился, Нэш разогнал свою белую машину до ста восьмидесяти и пустил ее под откос. Вернулся в Лондон и написал пару заметок о своем эксперименте, потом выступил на престижной технологической конференции DLD. «В презентации я рассказывал о том, что раньше процесс потребления медиа был пассивным. Но для локальной субкультуры контент, который создается пользователями, может оказаться важнее профессионального контента. Я предсказывал, что на смену одной ленты Facebook, в которую ходят все, придет множество маленьких и локальных лент, которые будут рассказывать о том, что важно конкретно вам, находящимся в этой конкретной точке на карте. Но как это будет выглядеть, я не понимал».
Конец истории вы знаете: Нэш читал отзывы на свое выступление в твиттере, пока на сцене выступали следующие докладчики. Их рассказ был ужасен, но твиттер молчал. Так, он утверждает, и появилась идея Slight.
Инвестор соцсети пока не понадобился, Нэш вложил в идею собственные накопления. В Лос-Анджелес он приехал с идеей, лишь отдаленно напоминавшей то, что сегодня представляет из себя Slight. Все функциональные элементы и интерфейс сервиса придумал партнер Джона Майкл Петруззо. «Мы вдохновлялись бандами Лос-Анджелеса, они метят свои кварталы надписями и граффити. То же самое можно делать в Slight. Вы оставляете анонимные записи, их нельзя стереть, но можно сделать ярче. Если пользователям нравится то, что вы пишете на их доме, они могут проголосовать за пост – и шрифт станет крупнее».
Длинный хвост Slight
У Нэша на столе книга «Длинный хвост», где излагается популярная в свое время идея: суммарные продажи непопулярных товаров могут быть больше, чем продажи нескольких хитов. В Amazon не ограничено место на полках, в отличие от реального книжного магазина, который будет выкладывать только те книги, которые хорошо и быстро продаются. Поэтому выручка Amazon будет опираться не только на продажи отдельных бестселлеров, но и на продажи миллионов других наименований, пусть даже эти продажи будут единичными.
Сервис Slight Нэш задумывал именно как реализацию идеи длинного хвоста.
Вместо единственной ленты постов, как в Facebook, у вас миллионы таких лент в каждой возможной локации, где кто-то хочет что-то сказать.
Вместо одного места с миллионом пользователей – миллион мест с несколькими пользователями, которые получают очень релевантную информацию и гораздо глубже вовлечены: им важно знать, что пишут люди в том месте, в котором они находятся. Улица, на которой вы живете, – это одна лента, ваш офис – другая, кафе, в котором вы часто работаете, – третья. Как и для чего пользоваться этими лентами, решают не разработчики.
Фото: © Жанна Бобракова
Твиттер не был задуман как сервис, удобный для репортажа о новостях, катастрофах, стихийных бедствиях и акциях протеста. Это только один из способов применения платформы. То же относится и к Slight: возможно, мы увидим много новых способов ее использования. Например:
1. Чиновники будут анонимно сливать информацию из правительственных зданий, а сотрудники корпораций – из их офисов. Геолокация будет подтверждать, что информация идет от инсайдера, – иначе он не смог бы войти в здание и оставить точку на карте. Анонимность сети развяжет язык.
2. Во время акций протеста полицейские, сочувствующие толпе, могут предупреждать людей об опасности, а толпа протестующих может лучше организовываться: пуш-уведомления с опубликованным сообщением придут на устройства всех, кто находится в определенном радиусе.
3. Анонимность, встроенная в работу Slight, может превратиться в свою противоположность. Если вы хотите, чтобы сотрудники офиса собрались у ресепшн или гости вашей вечеринки вышли в сад в тот момент, когда барбекю готово, достаточно об этом написать. Пуш-уведомления оповестят всех, кто находится в здании.
4. Анонимность не только развязывает язык, но и разрушает социальную иерархию. Slight может сыграть функцию демократизатора для большой организации: сотрудники будут свободно высказывать свое мнение о работе компании и о тех, кто стоит выше в иерархии, не опасаясь санкций.
ТОНЯ САМСОНОВА
