Ставки слишком высоки
О том, что нужно сделать в российской экономике, — профессор Яков Миркин, зав. отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН
Яков Миркин
Фотография: Личная страница на Facebook
28.02.2014, 14:12 | Павел Сморщков
Яков Миркин предлагает Центральному банку сменить активность на мудрость, предостерегает от ужесточения денежной политики, которое может привести российскую экономику в кювет, а также советует принять единственно верное решение для стимулирования роста — снизить наконец процентные ставки.
— Что происходит сейчас с российской экономикой?
— Ей плоховато. Ход экономики замедляется уже пять лет. В январе, пусть на доли процента, но упали ВВП и промышленное производство. Из зоны роста в 5–8%, в которой были еще в 2010–2011 годах, мы ушли сначала в 2–4%, а теперь подошли к краю – 0–2%, а то и опустились в минусы. В чем причины торможения? Первая — кризис еврозоны в 2011–2013 годах. Вслед за остывающими экономиками Европы тень распространилась и на постсоветские страны. Доля ЕС во внешнем товарообороте России – примерно 50%, Германии – более 10%. Вторая причина – хозяйственный и финансовый кризис на Украине. Наши экономики – сиамские близнецы. Поставки на Украину – это 5% российского экспорта. Направление «Россия» – 25% украинского экспорта, 36% импорта. Смута зимы 2013–2014 годов перевела экономику Украины в режим свободного падения. В декабре – январе производство сокращалось на 5–8%. Все это не может не отразиться на деловой активности в России.
Третья причина – плохое настроение бизнеса. Финансовая нестабильность в валюте, банках, пенсионной системе, рост административного и налогового бремени, всего того, что нельзя. Ощущение встающего на ноги «Большого брата». Растущая огосударствленность. Духота и топорность в управлении, порождающие у бизнеса неуверенность и чувство растущих рисков на уровне «макро».
На все это голосуют ногами. Зима прошла под знаком вывоза капитала и дружной игры против рубля. Только за январь чистый отток капитала, по оценке МЭР, — $17 млрд, едва ли не треть прошлогоднего.
Что дальше? Может быть, оживление в еврозоне вытащит экономику России, как и другие страны, прилегающие к Германии и границам ЕС, из сегодняшней вялости. А может быть, девальвация рубля, если будет идти с разумной скоростью, оживит экспорт и бюджет, приведет хотя бы к какому-то импортозамещению и приостановит вывоз капитала. В любом случае, мы находимся в зоне безопасности, пока нефть и газ дают непрерывный поток наличности, заливающий все несуразности и трещины нашего бытия. Если представить, что этот аппарат искусственного дыхания будет вдруг убран или начнет работать не на полную мощность (снижение цен и спроса на российское сырье), то ситуация резко ухудшится.
— Будет ли и дальше ЦБ проводить политику, негативно влияющую на реальный сектор?
— Основной вопрос: закончилась ли полоса финансовой нестабильности, наступившей в ноябре – феврале, будет ли и дальше Банк России вести себя как слон в посудной лавке, по принципу: «Раззудись плечо! Размахнись рука!»? Или же начнет осторожничать, петлять, пользуясь тем, что курсы рубля и рынок валюты на самом деле могут полностью контролироваться государством. Дело в том, что Банк России вместе с пятью крупнейшими коммерческими банками (четыре из них — под контролем государства) владеют двумя третями активов всей банковской системы. Об будущем поведении Банка России можно только гадать. Если просто продолжать тенденции, сложившиеся в январе – феврале, идти по худшему сценарию, когда валютный рынок отдан «свободным рыночным силам», то впереди ускоренное ослабление рубля. Быстро дойдем до 40 руб. за доллар, а то и перешагнем этот рубеж. Во всяком случае, за год (февраль 2013 – февраль 2014) рубль девальвировался на 20%.
В этом случае чистый вывоз капитала может увеличиться в полтора-два раза (как ориентир, $100 млрд за 2014 год). Валютные резервы опустятся до уровня $400–$450 млрд (сейчас — чуть больше $490 млрд, год назад — почти $540 млрд).
Станет неизбежна вспышка инфляции. Доля импорта в лекарствах — около 70%, в говядине, молоке — 60%, сырах — 50%, свинине — 30%, кожаной обуви — 90%, в потребительской технике — от 50 до 100% и так далее. Новые ценники — прежде всего в импорте. Риск — вернуться к росту цен выше 10–15%. Если Банк России будет закрывать банки с той же скоростью, что и в январе – феврале (9 штук), то за год будет сокрушено не менее 50 банков, что ощутимо выше обычных показателей гибели и выноса с поля боя кредитных организаций. Чем займется население? Правильно – уходом в наличность, вывозом капитала, бегством от банков, как от минного поля. Что еще? Всю эту космическую активность (инфляция, падение курса, вывоз капитала) могут попробовать усмирить ростом процента (ключевой ставки Банка России) и ужесточением денежной политики. Так предписано толстыми учебниками. Об этом уже начали поговаривать «в верхах». Вот это по-настоящему опасно. Именно тогда российская экономика может нажать на тормоза до отказа, а то и вылететь в кювет. Ничего более худшего для экономики, находящейся в торможении, усыпанной рисками, придумать невозможно. Вместо стимулирования — зажать, держать и не пущать. Оглядываясь на худший сценарий и заклиная: чур! чур его! — остается надеяться, что государственная мудрость, осторожность и расчетливость не дадут Банку России в будущем шансов быть слишком активным, и мы увидим, как экспоненты в падении курса рубля или в закрытии банков перейдут в гладкие кривые, никого особенно не беспокоящие.
— Что может сделать ЦБ для оживления увядающей экономики?
— Сегодняшние ставки слишком велики для стимулирования роста, модернизации. С процентом ничего не происходит. Он стоит на месте, а не то и растет. Беда только, что рыночными силами его никак не понизишь, потому что для этого нужен свободный банковский рынок, а такого рынка в России нет. 75% банковских активов — в руках 20 банков. Более 80% денежных ресурсов банков находятся в Московском регионе, то бишь в Москве. И валютный, и кредитный, и депозитный рынок сверхконцентрированы. Их ядро — банки, находящиеся под контролем государства. Сегодняшний уровень процента — монопольно высокая цена, один из источников инфляции и замедления экономики.
Исправлять это придется снижением ключевой ставки Центрального банка, административными ограничениями на процент. Даже в Европейском союзе, таком консервативном, никто не остановился перед тем, чтобы банковский процент сделать отрицательным, лишь бы расшевелить бизнес, инвестиции, оживить экономику.
